вернуть время назад, вернуть прошлый вечер и ночь, он сделал бы то же самое. Или нет? А пошла бы она с ним, если бы знала, что он вскоре станет ее боссом? А он? Упустил бы возможность забыться в ее объятиях и никогда не узнать блаженства, которое они оба испытали? «И не увидеть порванного презерватива». Ему лучше не думать об этом сейчас.
– Понятно. – Салли сделала глоток воды. – Мэрилин назвала вас мистером Таннером. Значит, вы тот самый Таннер в «ИТ Харрисон-Таннер»? Новый вице-президент?
Он снова кивнул.
– Вы сразу поставили меня в невыгодное положение. Возникает вопрос: почему вы так поступили? Вам доставило удовольствие переспать с ничего не подозревающей председательской дочкой? А вообще можете не отвечать. – И махнула рукой.
– Давайте поговорим об этом позже за ужином.
– Я не хочу ужинать с вами. Я не хочу даже находиться в одной комнате с вами.
Она раскраснелась от возмущения. Но это лучше, чем восковая бледность.
Вернулась Мэрилин и поставила поднос Салли на колени.
– Вот, дорогая. Мало того, что твой отец в больнице, не хватало, чтобы ты заболела. Я ведь не один год твердила ему, что необходимо отдыхать, но разве он меня слушал? – Мэрилин, словно почувствовав напряжение, выпрямилась и пронзила Керка взглядом. – Что-то еще… сэр?
– Нет, спасибо, Мэрилин. Пока что все. – Керк посмотрел на часы. – Ешьте, – велел он Салли. – У нас пятнадцать минут.
– Я не могу…
– Пожалуйста, Салли, попытайтесь поесть. Это придаст вам силы продержаться несколько часов. Нравится вам или нет, но нам придется работать вместе, особенно сегодня. Совершенно ни к чему, чтобы вы упали в обморок перед телекамерой во время объявления о слиянии компаний в свете новостей о сердечном приступе вашего отца.
Их взгляды скрестились, и прошла минута, прежде чем Салли вняла его просьбе и начала есть фрукты, принесенные Мэрилин.
– Я все равно не хочу идти с вами на ужин, – пробормотала она.
– Нам необходимо поговорить о вчерашнем вечере, а сейчас у нас нет времени.
– Я совершенно не желаю обсуждать вчерашний вечер. Я предпочла бы забыть об этом.
Ее гнев и недоверие были такими осязаемыми, что, казалось, их можно пощупать. Какой контраст с ее мягкостью и открытостью прошлой ночи. Керк мог представить, что будет, когда она услышит то, что он должен ей сказать. В дверь постучали, и в кабинет просунул голову один из телевизионщиков:
– Осталось десять минут, мистер Таннер! Нам нужно приладить вам микрофон и проверить звук.
– И мне тоже, – дрожащим голосом произнесла Салли.
– Вы уверены, мисс Харрисон?
Керк увидел, как она опять побледнела. Но, верная бойцовскому духу Харрисонов, Салли отставила поднос с фруктами на стол и встала. Она оправила жакет, провела ладонями по бедрам. Руки у нее все-таки дрожали.
– Абсолютно уверена. Давайте покончим с этим.
– Вам не надо говорить, вам вообще не надо ничего делать. Я сам сделаю объявление.
– На самом деле? Вы считаете, что это удачная мысль, учитывая, что люди ожидали увидеть