канатами, уверенный и беспощадный. Он хотел, чтобы Кейн продолжал.
– Если вы пьете, то это ваше дело. А я знаю, что вы пьете слишком много. Вы пьете, потому что вы несчастливы, одиноки и боитесь самого себя.
Магнус покраснел и налил себе еще виски – молча, ничего не спрашивая, и Кейн без комментариев продолжил:
– Вы пьете из-за вашей жены.
– Черт с ней, с моей женой.
– Расскажите мне о ней. Что случилось? Что было не так?
– Все не так. Все, кроме постели, да и это обычно лишь только после хорошего ленча.
Он уткнулся в свой стакан, а Кейн мягко продолжил:
– Но решающий момент? Всегда бывает решающая причина, правда?
– Возможно. Кажется, мы были в каком-то клубе. Она отлично танцует и очень любит танцевать. А я танцевать не могу. Наверное, я слишком много выпил, вышел из себя и пытался увести ее оттуда. Она не соглашалась, затем был скандал с одним из ее друзей, и меня попросили удалиться. Все очень тривиально.
– Я так не думаю. А потом?
– Я назвал ее шлюхой, а она меня хромым уродом. Такая вот была сценка.
Он поставил виски и положил руки на подлокотники кресла.
– Но я не понимаю, какое это имеет отношение к нашему разговору, Джон. Ведь вы пригласили меня сюда не для того, чтобы поговорить о моей жене?
– Я хотел побольше узнать о вас. Я хочу вам помочь.
Магнус ничего не сказал, и он продолжил:
– А что случилось после скандала? Вы не сразу оставили ее?
– Мы пытались помириться, но ничего не получилось. Неудачный брак. Банальный случай.
– Держите это при себе, Магнус. Вы и так позволили себе быть униженным женщиной. Не то, чтобы я вам не сочувствовал, заметьте. Я сам проходил через такую грязь. Но с одной разницей – я не пытался забыться в вине. Я не прятался от себя самого, не ненавидел себя и весь мир вокруг.
– Нет?
Магнус попытался утопить свою ярость в очередном бокале виски. Ты, ханжеская моральная проститутка, подумал он.
– А с вами что произошло, Джон? Ваш брак тоже был не совсем удачен?
– Да.
– Что случилось?
– Случилось? – Кейн быстро перевел дыхание. – Это было в тысяча девятьсот сорок втором году. Я был в Северной Африке и не мог уехать оттуда более пяти месяцев. Однажды мне сказали, что в Англию в трехчасовой срок собирается отправляться самолет. У меня был десятидневный отпуск, который я и решил использовать. Когда мы прибыли, думаю, куда-то в Хемпшир, я мог позвонить домой, но не стал. Я знал, что жена была в Лондоне, но у меня все еще был собственный ключ – я хранил его как талисман от бомбежек. Я хотел сделать ей сюрприз. Действительно, хотел.
Он больше не смотрел на Магнуса, глаза его были опущены вниз, он был обращен внутрь себя; наконец он продолжил низким и странным голосом.
– Она уже встала, надела халат, когда я вошел в спальню. Но мужчина был еще в кровати, натянув простыни до подбородка, будто в сцене французского фарса. Что оказалось весьма уместным, поскольку