Говорить не получается: жажда забивает горло, будто я глотнул горсть песка.
Когда все затихает, а меня заставляют остановиться резким рывком назад, кто-то больно бьет в спину и тащит за волосы вниз, отчего приходится встать на колени.
Понимаю, что я не дома, и меня откровенно взяли в плен. Крики и паника нарастают. Я бы и сам покричал, если бы не ком в горле. И подрался, если бы не жуткая слабость. Ересь, конечно, но в нашем беспредельном мире все может быть. Тем более, война с Егоровым не закончилась. Живучий гад отделался тюрьмой, но и то – доказательств для его пожизненного не хватало. Все улики просачивались сквозь пальцы, кроме показаний Веры, больше ничего и не было, а валить все на беременную, испуганную Грозу я совсем не хотел. Да и против такого урода, как Егоров, нужно что-то посерьезней, чем пятилетние воспоминания девчонки. Кто-то быстро подчищал все следы за этим ублюдком, а вчера этого сучонка выпустили под залог.
И теперь, с мешком на голове, я подумал, что, возможно, пришло время встретиться с врагом лицом к лицу, но на его территории. Егоров не поскупиться на деньги, чтобы мне отомстить.
Мешок слетает в сторону, но смотреть вперед я не могу – глаза выдавливает из орбит от внутреннего огня и резкого света.
Кто-то рядом орет, как истеричка. Я кошусь вниз и с трудом разбираю под ногами каменные квадраты. Они закручиваются бело-синей спиралью и уводят рисунок на полу в центр большого зала. Привыкая к свету, я поднимаю осторожно голову и цепенею от увиденного.
Перед высоченным и широченным витражом стоит обнаженная женщина. Вечернее солнце очерчивает ее фигуру ярко-оранжевым ореолом. Темные соски торчат вперед, будто черешни, а тонкие линии зеленовато-лимонного цвета изрисовывают стройную и гибкую фигуру, словно диодная лента. Люминесцентные ветки поднимаются по плечам, обвивают тонкую шею и распускаются цветами на белой коже лба. Волосы сине-фиолетового отлива разлетаются по сторонам и шевелятся, будто живой организм. Они перемежаются серебристыми лентами и вьются вокруг угловатых локтей, заплетают кисти и утонченные пальцы девушки и, слегка прикрывая темный треугольник внизу живота, свисают на упругие бедра.
В жилах наливается кровь. Я не искушенный мужчина, но красивое женское тело вызывает во мне нужные эмоции, потому тяжело сглатываю и приоткрываю губы, чтобы выпустить горячий воздух из легких. Она невероятно прекрасна.
Женщина величественно вытягивает шею, бросает на присутствующих властный взгляд, а потом, качая бедрами и налитой грудью, подходит ближе и замирает около пленника слева от меня: бородатого хлыща с узкими глазами.
За ней хвостиком плетется лысый коротышка с черной татушкой, что начинается на лбу и исчезает на макушке: витиеватый узор и черные точки, что-то схожее с кельтскими узорами. Он гадливо ворчит, качает головой, как болванчик, но красавица не реагирует на его выпады, кривит красивый ротик, созданный для поцелуев, будто ей неприятно его слушать, после чего лысый отходит к витражу и застывает там, как изваяние.
Не понимаю,