смеюсь под нос от абсурдности происходящего, стряхиваю с себя остатки острой боли. Губы заливает горячей кровью, что ползет по подбородку и капает на камень, а мне все это кажется таким незначительным. Ну, не бывает же так взаправду? Правильно?
– Вот это скрючило. Народ, что за фигня?! А ну прекращайте театр. Верю, что актеры вы прекрасные, но, блин, нахрена травить-то? Шаловливые у нее пальчики однако, я чуть не треснул от…
Кисти неожиданно освобождаются, у меня получается встать на четвереньки и приподнять тяжелую голову, посмотреть перед собой, зацепив взглядом тяжелые ботинки странного пошива на больших ногах громадины-орка и оценить дорогой вид бронзовых туфель, что будто вырезаны или отлиты из металла и плотно сидят на ногах лысого и, видимо, самую влиятельную личность в этом месте после Серебрянки.
Перед глазами все плывет и двоится, а пах взрывается, будто меня начинили оргазмическими снарядами. Приятно, но больно, сука, потому что разрядки нет, все тело – сплошная граната страсти, без возможности снять напряжение. Хорошо если меня не разнесет к чертям собачьим.
Я утыкаюсь мутным взглядом в пол, замечая, что что-то на меня бежит. Цокает по камню, будто ножки сороконожки, и блестящими стайками ютится к ладоням, щекочет пальцы, а потом взбирается по телу. Бр… мерзкие насекомые. Отряхиваюсь. Стайка отодвигается, но снова бросается ко мне. Золотистые жучки, больше похожие на бусинки, молниеносно поднимаются по локтям, плечам и разом вгрызаются в кожу.
Меня парализует. Хочу орать, но рот склеивается, и каждый вдох, как глоток кислотных паров – обжигает внутренности.
Через несколько секунд все золотистые твари исчезают во мне. Я падаю ничком, перекатываюсь на бок, и, когда боль и щекотка отступают, еле могу шевелиться.
– Что за хрень?! – получается прошептать одними губами.
– Поднимайся! – гаркает над головой незнакомый мужской голос. – Завтра все руишки покинут твое тело.
Меня тащит вверх, невидимый хомут сдавливает шею и перекрывает воздух. Я беспомощно хватаю руками шею, в попытке сбросить с себя невидимые клешни, но, чем больше сопротивляюсь, тем сильнее они не дают мне дышать.
– Что вам нужно?… – сдаюсь. Руки падают вдоль тела, пальцы ног едва касаются пола.
– Имя!
– Кто вы такие?
– Как твое имя, сэй?! – и давление на шее усиливается.
– Я не сэр! – ерепенюсь, но зря – делаю только хуже. – Вы меня с кем-то путаете, Лысый человек.
Черные глазки коротышки недобро сверкают, а тиски словно собираются переломить мне хребет.
– И почему с землянами вечно одни проблемы? – качает головой Лысый с выразительным гневным взглядом.
И до меня доходит. Я понимаю его речь! Незнакомые слова катаются на языке, голову взрывает от тысяч голосов и лишнего шума. Какие-то фразы, названия, имена, истории, мифы, сказки. Хрень, одним словом. Или я в хорошем и крепком сказочном сне, или несчастный попаданец, как в книгах сейчас любят сочинять. Первый вариант мне нравится больше.
– Имя! –