я? – повторяю вопрос.
– Земляне все такие ограниченные?
Старик замедляется, по его лысине, как язык оленя, скользит свет из вытянутых плафонов на стене. Коротышка бросает на меня взгляд «ну, и мерзость». Пушистый мех мантии ложится на его бледные щеки, а в глазах вспыхивают алые огоньки.
Это он меня сейчас малоумным назвал?
– Бывают и хуже, – резко отдергиваюсь от огромной рожи, что висит на стене и чуть не встречается с моим лбом. – Ну, и чудище! Бр… Что за?
– Это азохус, – говорит высокомерно Лысый и важно шествует дальше. – Житель Пустоши. Дикий зверь, не знающий пощады. Из замка лучше не выходить, а то на стене будет не его голова, а твоя.
– Однако… – оглядываюсь с опаской. Мне кажется, что лохматое чудище с двумя рядами зубов сейчас слезет со стены и вонзит острые клыки в мою шею. – Зачем вы таких питомцев разводите? Нет чтобы тушканчиков. Или хотя бы енотов. Те хоть с виду миленькие.
– В Пустоши есть и пострашнее звери. Они все из Темного измерения, потому пощады от них лучше не ждать. И убить их могут только сильные маги, ты против них бессилен, землянин.
– Не, я лучше не буду туда выходить. Уговорили. Но где я? Как мир называется?
Лысый замирает у массивной бурой двери с выраженной резкой по краям и черной сердцевиной.
– Ты в параллельной реальности Земли. Наша планета называется Ялмез. Языковая руна с помощью крошек-руиш еще покрутит тебя немного, но вольет нужные знания.
– А кто эта… – я оглядываюсь, намекая на Серебрянку. Темный коридор прячет наши тени и глушит голоса, но где-то далеко слышится тонкий женский вскрик. – Хозяйка… Кто она?
– Это тебе пока рано знать. Со временем, если Лимия захочет, сама расскажет.
Старик ведет скрюченными пальцами над сердцевиной, отчего внутри загорается рубиновый камень, толкает дверь и пропускает меня вперед, неаккуратно дернув за плечо.
– Твое жилище.
Обводит широким жестом комнату в серых тонах и с явным смешком договаривает:
– На короткий срок.
– Лимия… – говорю я зачарованно. – Какое интересное имя.
– Отдыхай.
И старик уходит, оставив меня одного.
Глава 5. Лимия
Рассвет разгорается пламенем в небе и моей крови. Тоскливый вой азохуса распугивает птиц Пустоши. Они размазываются по горизонту неровными кляксами, а потом падают куда-то за северную грань, почти цепляясь за Черту. Может, нашли очередную падаль или сбили ослабленную косулю? Там есть чем поживиться, не такие уж эти земли и мертвые, разве что не плодородные, как равнины эльфов или поля орков, но животные сюда забредают редко, да и находят они здесь только погибель.
Метка на коже не рассасывается за ночь, не уходит и не оставляет в покое. Теперь весь мой план рушится к праотцам. Ялмез не спасти, сердце не вернуть, а из груди истинной пары выдрать временное – самоубийство. Я просто в ловушке мизерной случайности. Одного шанса на миллион.
Искать новых кандидатов?