всем своим видом недовольство от такой медлительности.
– Еле плететесь, – процедил он сквозь зубы. – Быстрее!
Город, именовавшийся Шапендорп, стоял в том месте, где река, распавшись на несколько небольших протоков, впадала в море. Сам город состоял из двух основных частей, расположившихся на разных берегах реки, и нескольких речных островов между ними.
Полсотни лет назад, когда взбунтовавшиеся горожане сначала отказались подчинятся местному графу, а затем и разбили его войско в честном бою, Либерийский король, дабы остановить кровопролитие, повелел считать город свободным от графской воли и разрешил окружить его крепостной стеной.
Добрые жители Шапендорпа не преминули воспользоваться этой возможностью.
Каменная крепостная стена, высотой порядка семи – восьми метров, окружала всю левобережную часть города и была дополнена глубоким рвом, заполненным речной водой. Каждые семьдесят шагов стену усиливали, вынесенные несколько вперед, высокие – выше стены – квадратные башни. Поверху шел крытый боевой ход, защищенный тонкими зубцами.
Надо рвом, в трех местах, там, где были ворота, имелись мосты с подвесными подъемными секциями, каждый из которых защищали по две отдельно стоящие башни.
– Внушает! – сказал Алексей, рассматривая крепостные сооружения. – Правда я ожидал, что стены будут повыше…
– Видимо, жителям хватает и таких, – улыбнулся Иван и, глянув в сторону их сопровождающего, который договаривался о чем-то с охраной ворот, уже серьезно добавил: – Интересно, как нас встретят на новом месте?
– Уверен, что хреново.
– Ты пессимист, Леха, ты пессимист.
– Так удобнее, – хмыкнул Алексей, – ожидания всегда сбываются.
Тем временем провожатый сделал знак рукой, требуя, чтоб наши герои следовали за ним. Воины, охранявшие вход, не сказали им ни слова и не потребовали ни платы, ни каких-либо объяснений.
Город встретил друзей мощенными камнем улицами, добротными домами в два – три этажа, преимущественно из того же камня, теснотой, смесью звуков и запахов, влажным морским ветерком и блеском редких солнечных зайчиков, скачущим по цветным стеклам.
– Богато живут, – Алексей указал на хоть и не часто, но все же встречающиеся окна, затянутые витражами, – у Витвофа такого не было.
Иван ничего на это не ответил, а только вдохнул полной грудью и, не обращаясь ни к кому конкретному, громко произнес:
– Говорят, городской воздух делает человека свободным…
Их сопровождающий, который уже успел залезть на коня, после этих слов обернулся и с недоброй усмешкой коротко бросил:
– Врут.
Узкие и тесные, кривые и непредсказуемые улочки вывели друзей к жилищу господина Зиндекина через четверть часа. Дом – не дом, а усадьба – прятался за каменным забором в половину человеческого роста. Трехэтажный, из темно-серого камня с частыми, забранными цветными витражами, окнами он сообщал всем окружающим о достатке его владельца.