бога с чёрной головой шакала, взвешивающего сердца мёртвых. Она притянула и мой взгляд.
– Гробница была запечатана, – голос визиря был едва слышен. – И мы не нашли другой вход.
– Только бог мог войти, – прошептал писарь.
Они с визирем посмотрели друг на друга долгим неуверенным взглядом.
– Мне нужен свежий воздух. – Прижав ладонь к вспотевшему лбу, визирь, спотыкаясь, направился к туннелю. Встрепенувшись, писарь последовал за ним, вцепившись в собственные вещи и прижимая доску для письма к своей груди.
Я припал к земле, пытаясь укрыться от взгляда золотых глаз Анубиса на настенной росписи.
Нет никого храбрее кота фараона, конечно же. Мои друзья всегда так говорят. (Ну, не Хепри и Миу. Но все остальные говорят.) И всё же бог есть бог, и силы кота с ним вряд ли сравнимы. Наше мурлыканье может заставить вас, людей, говорить, но это всё, что мы можем. А от этого мало толку, когда вы имеете дело со стражем загробной жизни.
– Если честно, от всех этих историй про Анубиса у меня мурашки по коже, – сказал я Миу и Хепри. – Может, нам лучше уйти прямо сейчас?
Хепри щёлкнул крылышками с укором:
– Мы же Великие Детективы, Ра. Мы не позволяем нашим страхам одолеть нас. Мы выясняем правду.
– Верно, – согласилась Миу. – Нам нужно искать улики – неоспоримые факты.
– Ладно, – ответил я, всё ещё прижимаясь к земле. – Как насчёт того, чтобы поискать их снаружи?
– Ра, если мы сейчас выйдем, они могут не пустить нас обратно, – ответил Хепри. – Нам нужно обыскать гробницу, пока у нас есть такая возможность.
– Если ты боишься, тебе не обязательно тут оставаться, – попыталась приободрить меня Миу. – Мы сделаем дело и найдём тебя, когда выйдем.
– А кто здесь боится? – Я заставил себя подняться. Если кто-то и должен отомстить за Памиу, то это я. – Просто здесь немного темновато. И душновато.
И жутковато.
– Давайте посмотрим, не удастся ли нам выяснить, как грабители сюда пробрались. – Хепри пополз в угол камеры. – Проверьте стены, особенно снизу. О, и пол. Люди никогда не уделяют должного внимания полу.
Капитан со своим человеком и Хайей осматривали главную камеру и туннель, ведущий к ней, но Хепри был прав: они были не особо внимательны к тому, что находилось ниже их колен. Только Кенамон, казалось, изучал действительно всё, и он двигался очень медленно.
Хепри, Миу и я приступили к работе. Мы шаг за шагом двигались по периметру камеры, держась подальше от людей, обнюхивая (мы с Миу) и простукивая (Хепри) всё, что попадалось нам на пути.
Мы находились под позолоченным стулом, изучая сегмент пола, который люди пропустили, когда я поизнёс:
– Знаете, а это довольно трудная работа.
Миу прижалась носом к щели между двумя камнями.
– Такая работа, из-за которой чувствуешь голод, – сказал я.
Клик, клик, клик – не останавливался Хепри.
– Такая работа, – сказал я мечтательно, – из-за которой начинаешь мечтать