так больше и не вернулись. А по Одессе пробежали взволнованные разговоры о массовых расстрелах еврейского населения в районе знаменитой Слободки. Это было страшно.
Около трети квартир опустело в доме. Часть евреев бежала до прихода фашистов в Одессу. А другая, большая часть, оказалась расстрелянной, замученной, многие были угнаны неизвестно куда. И, пока еврейские квартиры стояли без хозяев, находились людишки, которые без стыда и совести тащили из них всё, что только можно было унести: подушки, ковры, постельное бельё, посуду и даже мебель. Соседи дома часто знали тех, кто воровал и какие вещи куда и к кому попали. Тем, кому удалось вернуться, доброжелатели-соседи шептали по секрету, где они могут востребовать свои вещи, но получить их назад далеко не всегда удавалось. За них часто надо было бороться и нередко с опасностью для жизни.
Из квартиры профессора Кацмана, например, было украдено пианино. Кацманам удалось узнать, где оно находится, всего в нескольких кварталах от дома на соседней улице. Но, отправившись за своей фамильной реликвией, профессор больше не вернулся. Его ждали, его искали, но он пропал бесследно.
Наворовавшиеся строго-настрого наказывали своим детям никогда не приглашать в дом своих друзей по двору, боясь, что кто-то из них может случайно узнать или вынести украденное, и их деяния станут известны окружающим. Бывали случаи, когда еврейские хозяйки узнавали свои полотенца или простыни на чужих бельевых верёвках во время сушки. И каждый потерпевший решал для себя сам: идти на конфликт в борьбе за своё, или нет. Живя в трудностях и послевоенных лишениях, многие еврейские семьи не сумели вернуть нажитое добро. Многие просто устали от борьбы и, стараясь избежать конфликтности, жили дальше, не думая о потерянном.
Весь город беззубо зиял руинами домов, и наивно бесстрашные мальчишки рыскали по развалинам в поисках трофейных находок и романтических приключений. Дети пролезали в узкие щели подвалов и находили немецкие штыки, наганы и даже гранаты. То и дело в разных районах города раздавались взрывы, при которых трагически гибли дети, неумело обращавшиеся с пороховым оружием.
Боря тоже был счастливым обладателем найденных им трофеев. Часами он начищал до блеска найденный немецкий штык с маленькой свастикой возле рукоятки. А однажды ему посчастливилось найти наган. Правда, он был очень ржавый, и ни одна его деталь не сдвигалась с места, но всё же настоящий. Боря прятал свои сокровища дома под кроватью, но соблазн показать их друзьям во дворе был очень велик.
Однажды, замотав наган в старое полотенце, он выбежал во двор. Но к его великой досаде двор был пуст, зато в ворота вошёл водопроводчик и направился куда-то в подвал ремонтировать что-то. Пятилетний Боря, казалось, родился для того, чтобы шалить, озорничать и разыгрывать всех вокруг себя. Он бросился вслед за водопроводчиком в подвал и, незаметно подкравшись к нему, наставил на рабочего свой покрытый ржавчиной наган и закричал:
– Руки вверх!
По всей вероятности,