натворить.
Подумав минутку, Боренька с понурыми плечиками виновато поплёлся за своим сокровищем.
Беда не заставила себя долго ждать. В развалинах дома на улице Островидова группа ребят, чуть старше Бореньки, нашли немецкую гранату. Собравшись стайкой в кустах скверика, что находился через дорогу от школы, они с интересом рассматривали свою находку, стараясь понять, что это такое и как оно работает. Наконец Вовчик предложил:
– А давайте, ребята, вскроем эту штуковину. Я слышал, что немцы закладывали в такие маленькие бочонки золотые монеты. Нам всем хватит хотя бы по одной.
– А как ты её откроешь? Ни крышки, ни самой маленькой щели, чтобы засунуть туда отвёртку.
– Да, но для чего-то сюда приделано кольцо. Может, нужно вдеть в него ремешок, – сказал Шурик Штерн и засунул в кольцо палец.
– Дай сюда! – только и успел сказать Вовчик и выхватил штуковину из рук Шурика.
Раздался взрыв…
Останки детских тел находили по всему скверику в кустах сирени и даже за забором во дворе маленькой церквушки. Пятеро из них были убиты и четверо тяжело ранены. Девять семей рыдали над своими детьми. Их оплакивал весь район, каждый дом и каждая семья. Эта трагедия была страшным послевоенным эхом и случилась за день до Дня победы, официально провозглашённой 9 мая 1945 года.
Среди погибших был Борин двоюродный братик, тоже Боря, только Симис. Эту утрату очень тяжело перенесла вся его семья, друзья и соседи дома, где они жили. Погибшему Боре было 8 лет. Это был умный, красивый мальчик с карими глазами и весело путаной шапкой каштановых кудрей. Все жильцы дома его очень любили. А старенькая соседка Галина Абрамовна, которая называла Борю «Маленький Царь Давид», узнав о его гибели, получила разрыв сердца и умерла в тот же день, когда погиб Боренька Симис.
Борю и Галину Абрамовну хоронили вместе. Их обоих, осыпанных цветами, везли на одном грузовике и толпы рыдающих людей шли и шли квартал за кварталом, провожая в последний путь 70-летнюю женщину, назло всем смертям сумевшую выжить за годы войны, и ребёнка, погибшего за день до долгожданной победы. Ребёнка, которого она любила всей душой как родного за ум, за талант его сердца быть отзывчивым и добрым, за его чистую детскую красоту.
А Боренька Бродский[21] с головой окунулся в своё безотцовское детство. С восходом солнца, наскоро съев бабушкину мамалыгу, он уже был во дворе и поджидал на лавочке друзей, с которыми они вместе где-то бегали весь день. Эта ватага худых послевоенных мальчишек, носившихся по улицам, лазающих за шелковицей по деревьям, рыскающих по подвалам, чердакам и базарам, беспризорно росла вместе, проходя через детство и юность, и была счастлива своему естественно рождённому братству.
За годы войны многие учителя школ не вернулись с фронта. Разбитыми в руинах стояли школы. Детские садики, как дошкольные детские учреждения, восстановить долгое время не удавалось. А родители изо всех сил были заняты выживанием в голодные послевоенные годы, стараясь прокормить свои семьи, что было их первостепенной задачей. Дети же были