Субботней халы аромат. Тамар Бимбад

называть её мамой. Оставшись без родных, потеряв свою дочь, она решила усыновить мальчика и посвятила ему свою жизнь. Когда Саше было лет 10, он упал с лошади и повредил позвоночник.

      Трудно представить, через что прошла эта маленькая женщина за те годы, пока Саша был ребёнком. Сколько повседневного труда по уходу за ним было вложено ею! Сколько порогов было обтоптано, чтобы добиться хоть каких-то государственных льгот! Сколько слёз было выплакано от усталости! Сколько боли пережило её материнское сердце, когда она тащила его на себе из тяжёлых депрессий. Лидия Васильевна горько переживала своё одиночество, и забота о Саше помогла ей выжить и опять найти смысл в жизни. Фактически, Саша и его приёмная мать духовно спасали друг друга. Они вместе падали и вставали, мужественно шагая по жизни, держась друг за друга.

      В те дни, когда я попала в их дом, она была уже немолода и понимала, что когда придёт её день, Саша останется один. Думаю, что и Лидия Васильевна, и Саша, каждый по-своему, возлагали на меня определённые надежды, которые я никогда не смогла бы оправдать. Моя шестнадцатилетняя светлая безоблачность и груз пережитых ими бед и трагедий были как масло и вода в одном стакане, без всякой надежды на совместимый баланс.

      Всё, что я могла испытывать к этой маленькой раненой семье – это элементарное человеческое уважение ко всем их достоинствам, но в то же время и глубоко спрятанную искреннюю добрую жалость и сочувствие. Поэтому мне казалось правильным проявить такт, опрятность и бережность к Саше и его матери. Я чувствовала, что помочь им разговорами не смогу. Даже самыми деликатными и хорошо продуманными. Будучи пришитым к дому, Саша не имел друзей, его круг общения был очень узок. И быть единственной в этом круге становилось всё труднее и труднее. По молодости лет мне просто не хватило бы ума, точнее мудрости, объяснить им себя, оставаясь рядом. Единственное, что казалось мне возможным и разумным, это просто исчезнуть, что и пришлось предпринять.