перчаток и пластиковых пакетов, которые можно было бы вставить в это ведро, ещё не придумали. Вот так и жили. При Маме я не знала этих забот. Она же, бедная, убирала пять раз подряд (по количеству членов семьи) и никогда не жаловалась, стараясь уберечь нас, детей, от негативностей жизни. Папа ей помогал, но он часто был в отъезде. А меня, как видите, рано или поздно, всё равно научила этому жизнь.
Глава 8. Смерть отличникам!
Я обожала учиться. И, когда любишь то, чем занимаешься, всё даётся легко, со внутренним восхищением и радостью. Меня не всегда понимали однокурсники. Особенно те, кто пришёл в училище после 10 классов школы, т. е. те, что были постарше.
– Тебе что, больше всех нужно? Подумаешь, отличница вы искалась! – насмешливо говорили мне. – Тебе непременно нужно быть лучше всех?
Я не понимала, о чём они говорят и чего, собственно, от меня хотят. Мне было всё равно: я никому не приношу никакого вреда, преподаватели относятся ко мне с уважением, у меня есть Софочка с Женей, есть и другие друзья на курсе, с которыми мне интересно. Да, я люблю ходить в филармонию на концерты, прихватив из библиотеки ноты тех произведений, которые будут включены в сегодняшний концерт. Нам не говорили приходить с нотами. Это была моя инициатива. Я вдруг поняла, что мне интересно прослеживать живую исполняемую музыку по нотам. И однажды…
Все теоретики пошли на скрипичный концерт Бетховена № 2. Я предварительно запаслась нотами, Софочка с Женей – по бокам, пришли вовремя, сели на свои места, ждём. Нас, пришедших на концерт в филармонию, было человек восемь. Среди них – главная забияка в мой адрес – Лорка Лёгенькая, худая, с парой волос и со ртом, полным вежливого изобретательного яда. Лорка со своими подружками сидела на ряд впереди. Концерт вот-вот начнётся, последние слушатели рассаживаются по своим местам. И вдруг Лариса поворачивается ко мне и очень вежливо, с неожиданной приветливостью на миловидном лице, говорит:
– Дай на минутку ноты концерта. Я хочу на кое-что взглянуть.
Я долго не думала и с готовностью дала ей взглянуть на то, что ей было интересно. Она открыла сборник и что-то там высматривала, листая страницы, как книжку с картинками. Но когда, наконец приугас свет и открылся занавес, обнаружив симфонический оркестр во всей красе, я тронула Лоркино плечо и попросила ноты назад. Но не тут-то было! Ехидно усмехнувшись, слегка повернув голову в мою сторону, она тряхнула белесыми кудряшками и, проскандировав мне в лицо: «Смерть отличникам!» – приподнялась и уселась поплотнее на мои ноты.
В советских залах публика, уважительно относящаяся к исполнению и исполнителям, никогда не позволяла себе производить какой-нибудь шум в зале. И, если таковое происходило, то источник беспокойства немедленно удалялся. Я попробовала бороться за свои ноты, пробовала взывать к Лоркиной сознательности. Софочка и Женя пытались поддержать меня, но на нас зашикали рядом сидящие слушатели, и моя попытка восстановить справедливость