Моя золотая, любящая Мама просто держала контроль за моим временем, приучая работать, стремиться и чего-то достигать. Спасибо ей за терпение и такт, за то, что держала меня занятой и уберегла мои мозги от пустоты.
Но тогда, когда была ребёнком, я и глупенькие слёзы лила, и губки дула, и изобретала свои маленькие способы обхитрить бдительную Маму. Дети есть дети во все времена и на любой земле.
Помню, как однажды утром, ещё до завтрака, мне было сказано позаниматься игрой на пианино, пока Мама готовила нам завтрак. А я, умница-разумница, говорю ей цитатой из басни Стрекоза и Муравей, которую знала наизусть:
Ну кому же в ум пойдёт
На желудок петь голодный?
– Ах так?! – возмущённо воскликнула Мама. – Умница какая! Стихотворение в школе выучила! Это всё, что ты в нём поняла? Без завтрака заниматься не хочет! Я иду на кухню и всё время, пока я там, буду прислушиваться, звучит пианино или нет.
«Делать нечего. Надо заниматься», – решила я. Мамин голос прозвучал серьёзно и убедительно. Я не на шутку испугалась. – «Ещё, чего доброго, без завтрака останусь».
Я уселась к пианино, поставила на подставку для нот интересную детскую книжку, приготовила музыкальный сборник пьес, чтобы прикрыть книжку в случае, если услышу мамины шаги, и начала без остановки громко практиковать гаммы. Время идёт, гаммы бодренько звучат, зарабатывая завтрак, а мой палец время от времени листает страницы любимой книжки о приключениях пионеров в летнем лагере.
Давно это было, но тот факт, что я, взрослый человек, до сих пор помню этот крамольный эпизод, да и описываю его с улыбкой, говорит о том, что эта маленькая хитрость по-прежнему для меня как-то важна как детский опыт.
Моя милая Мама добилась-таки своего. Заставляла, наставляла, контролировала, сидела рядом и дождалась: мне самой стало интересно учиться музыке. Во мне проснулось то, что должно было проснуться: музыка стала для меня самым важным и любимым делом. Я крутила наш патефон, по сто раз слушала на скрипуче-шипящих пластинках романсы Чайковского, народные песни, арии из опер в исполнении Козловского, революционные песни – всё подряд, что было собрано в большой коробке семейной коллекции. Не помню, куда задевался наш старенький патефон, но благодаря ему у меня развивалось умение слушать и понимать язык и образность музыки и накопить эмоциональные впечатления.
Мама сама приятно пела, знала много русских и украинских песен и покупала для меня песенники с полюбившимися ей мелодиями и словами. Она часто присаживалась возле меня и пела под мой детский простенький аккомпанемент. Лицо её светилось счастьем и радостью своих и моих достижений.
Но интересным оказалось то, что со временем у меня появились мои собственные музыкальные предпочтения. Мне нравились все предметы в программе музыкальной школы, но класс сольфеджио я любила больше, чем все остальные. Исполнительская, фортепианная, то есть, техническая сторона дела, оказалась на втором плане. То, что другим детям