увидеть с крыши, откуда Свирид пускал своих зайчиков. Лишь сделав все свои утренние дела, умывшись и заплетя косу, Рогнеда выглянула в окно. Была она одета в простое льняное платье, такой же белый передник с красным шитьем и безрукавку, отороченную по краям куньим мехом. Голову покрывал венчик с лентами, на ногах красовались ладные черевички из такой мягкой кожи, что казалось, будто в постолах ходишь.
– Долго ты еще будешь светить? – строго спросила Рогнеда у Свирида, оседлавшего конек кровли напротив.
– А ты долго еще будешь спать? – спросил он в ответ, не переставая водить зеркалом, чтобы посветить ей в глаза.
Но солнце стояло уже высоко, и отсветы в почивальню не попадали.
– Я давно не сплю.
– Почему же не выглядываешь? Я свечу, свечу…
– Это тебе просто, – сказала Рогнеда наставительно. – Натянул портки, нос утер – и побежал на двор. Нам, женщинам, подолгу собираться приходится.
– Какая же ты женщина, – засмеялся Свирид. – Совсем девка еще.
– Будешь грубить, уши надеру, – предупредила она.
– Ну девица, – поправился он, хотя не из страха, а просто чтобы сделать Рогнеде приятное.
Она оценила и улыбнулась.
– Завтракал уже, Свиридка?
– Я пряников набрал полные карманы, – похвалился он. – И кринку молока из погреба стащил. Айда в лес завтракать! А то с тетками за стол сядешь, до обеда не встанешь. Последний день лета, жалко упускать.
В доме Радимича нравы были не такие строгие, как в княжеском тереме. Рогнеда и Свирид часто убегали в лес без спросу, прихватив туески для клюквы и брусники, что в обилии росли вдоль болот. Порой за ними увязывалась детвора, а потом перестала, боязливо косясь издали. Рогнеда догадывалась, что это Свирид отвадил их, но не возражала. Ей и самой больше нравилось гулять с ним вдвоем. Его влюбленность приятно волновала ее, напоминала о собственных юности и красоте.
Никому не сказав, куда она собралась, Рогнеда спустилась во двор, где Свирид уже дожидался ее с холщовой сумкой через плечо.
– Ты на пастуха похож, – сказала она, смеясь.
– А ты на телицу, – парировал он.
По обыкновению, они воспользовались не воротами, а задней калиткой, через которую слуги ходили на речку стираться и мыться. При появлении врагов ход заваливали камнями, сложенными рядом и успевшими позеленеть с тех пор, как ими пользовались в последний раз. Рогнеда шла впереди, Свирид следовал в двух шагах, чтобы любоваться ее гибким станом. Она знала об этом, и потому поступь ее была особенно легка, а осанка полна достоинства. Но, когда ей стало скучно изображать из себя взрослую княгиню, она крикнула спутнику догонять и сорвалась с места, словно птица, истомившаяся без удалого полета.
Опережая Свирида, Рогнеда стрелой пронеслась через луг, сбежала по тропке в яр и, не переводя дыхания, полезла на косогор. Сначала он бежал почти наравне, а потом начал отставать все сильнее и сильнее, хотя обычно брал