я улыбнулся.
– Всё нормально, – сказал я. – Ну ты меня и разыграла!
Хедвиг снова засмеялась.
– Ещё бы! Я мастер на такие штуки! Теперь ты водишь! Обещаю не прятаться там, где тебе будет трудно меня найти!
Я посмотрел на часы.
– Ой, скоро обед. Мне пора домой.
– Правда пора? На самом деле?
Она выглядела такой несчастной, будто я отнял у неё самый большой и красивый подарок из-под ёлки.
– Тебе же, наверное, тоже скоро пора обедать?
– Да, – ответила Хедвиг, – пожалуй, да.
Мы пошли в прихожую, я нашёл свои ботинки и снял с вешалки куртку.
– Мы же ещё увидимся? – спросил я.
– Непременно! – воскликнула Хедвиг.
И лицо её озарилось улыбкой.
– Ты же придёшь завтра?
– Уже завтра?
– Завтра же суббота. Приходи на завтрак. Я приготовлю! Ты даже не представляешь, какую вкусную глазунью я готовлю!
Я рассмеялся.
– Думаю, мне придётся позавтракать дома.
– Да? Ну а после завтрака? Приходи! Ты же придёшь после завтрака? Сможешь? Ну пожалуйста!
Я кивнул.
– Да, после завтрака смогу.
Пока я шнуровал ботинки, я подумал, что не только смогу, но и очень хочу и уже с нетерпением жду завтрашнего дня. В первый раз за последнее время.
Глава 5
Домой от Хедвиг я бежал вприпрыжку. Бежать было порядочно, она жила довольно далеко от нас, но всю дорогу меня как будто бы окутывало тепло виллы «Веточка». Надо же – жить в таком доме, уже украсить всё к Рождеству! У нас дома даже пуансеттии[3] ещё не купили. Мама с папой, похоже, забыли, что до Рождества осталось всего шесть дней.
«Может, они сегодня вспомнят», – подумалось мне. Вдруг мама по дороге с работы зашла на рынок и купила цветок. А папа достал из кладовки адвентский подсвечник из латуни, и вовсю его начищает, и уже позвонил маме, и попросил её купить четыре сиреневых свечи. И, может, придя домой, я увижу, что три из них уже зажжены.
Вот на что я надеялся. Каждый день по дороге домой я на это надеялся. Но дома всё оставалось по-прежнему, Рождеством и не пахло.
Я открыл дверь и вошёл, как раз когда часы пробили пять. Пахло рыбными котлетами.
Рыбные котлеты. Это знак? С чем-чем, а с Рождеством они не имели ничего общего. Да и с пятницами, впрочем, тоже. Но в последнее время рыбные котлеты мы ели на обед довольно часто. Рыбные, или мясные, или остатки вчерашнего обеда. Похоже, родители забыли, что на свете есть и другая еда.
В прихожей меня встречала Августа, младшая сестрёнка.
– Обед, – сказала она.
– Да уже понял. Привет, кстати.
– Привет.
Августе пять, и она достаёт мне до локтя. Она пахнет так, как обычно пахнут детсадовские дети: мылом, молоком и мокрыми резиновыми сапогами У неё мягкие круглые щёки, к которым мне нравится прижиматься носом. Но она мне не всегда разрешает. Если Августа говорит «нет», это значит «нет», потому что Августа знает, чего