меж скалами, тартары на дистанцию верного выстрела не приблизились, а потому и серьезного урона не понесли.
Их стрелы бьют, а наши нет,
И недруг, лют, за нами вслед,
Как барс на жертву, прядает,
Дождем каленым падает!
На самом деле зло и метко бьют арбалетные болты, а против барса надобно становиться вепрем, превращаясь в сплошную оскаленную морду: чтоб тело исчезло и остались только глаза и клыки во все стороны разом.
В этот раз удалось отбиться, но не пробиться. А солнце, жадное и безжалостное, все сыпало с неба горячие угли, до багряного цвета раскаляло кольчуги, кипятило под ними пот. Томило раны. Обессиливало людей и коней.
Перед атакой, коей предстояло стать последней, выдалась особо долгая передышка. Оба гостя, бретонец с британцем, воспользовались этим, чтобы написать завещания, у обоих для такого случая было по клочку пергамента и флакону чернил. Де Тьерри справился сам, а Мархог не так-то грамотен оказался, пришлось ему у отца Петара помощи попросить, тот как раз закончил отпускать грехи умирающему кнехту.
Потом они долго маялись, не зная, что с этими завещаниями теперь делать. Бретонский рыцарь даже попытался было свое Лютгеру вручить как командиру, но напоролся на взгляд – и раздумал. Вовремя. Иначе услышал бы язвительный совет обмотать пергаментом арбалетный болт и пустить в сторону тартар, желательно так, чтобы прямиком их командиру доставить. В грудь.
Братьям-рыцарям завещать было нечего: все, что у них есть, – собственность Ордена. Давно распределены меж родичами все семейные владения, и никому нет дела до того, что Лютгер, например, всего лишь фон Варен, а Бруно – целый фон Хельдрунген, пусть даже из младшей ветви…
Во всяком случае, никому не должно быть до этого дела. Особенно сейчас, перед лицом погибели.
К граду подступаются, хитростью вникают,
С яростью врываются и смертей алкают!
Вервольф затрепетал ноздрями, засипел, всхрапнул. Лютгер успокаивающе похлопал его по шее.
Шагом объехал котловину меж холмами, где им надлежало принять последний бой. По нему не стреляли, а если бы и начали, опасаться было нечего: на столь дальнее расстояние стрелы мечут неприцельно, да и то самые легкие. Кольчугу им не пробить, Вервольфа его стеганая попона тоже от ран убережет.
Лютгер даже подумал: а вдруг? Запас стрел у тартар исчерпаем, силы их не безграничны тем паче, а над ними и их лошадьми слепящий жар того же солнца. Вряд ли каждому своему отряду ад подкрепление присылает, иначе давно уже весь мир пал бы.
С досадой поймал себя на том, что уж совсем через силу старается думать о врагах как о демонах, выходцах из преисподней. Нет. Кем бы они ни были – будь то неведомый языческий народ с мировых окраин или вправду порождения Тартара, – но здесь, в наземном мире, они всем Божьим законам подвластны. Двумя днями боев проверено.
Тут в воздухе переливчато засвистало – и Лютгер вскинул над головой щит, потому что с такой дистанции стрела падает почти