ладони в молитвенном жесте, Элизабет прижалась носом к оконному стеклу. Она едва сдерживала слезы. Сквозь пелену густого снега уличные фонари были едва различимы. Где-то завыла собака, и это стало последней каплей.
В доме семьи Маруа телефона не было. Телефонная связь была проложена только к монастырской школе, мэрии, универсальному магазину и дому бригадира. Молодая женщина решила, что стоит постучаться к соседям.
«Амеде сегодня вечером не работает. Так сказал Жозеф. Он сможет сходить на фабрику и узнать, что случилось!»
Она надела меховые ботинки, набросила шубку, повязала голову шерстяным платком. Сердце глухо стучало в груди, было тяжело дышать. Без мужа ее жизнь закончится. Он был центром ее мира – ее любимый, отец Симона…
– Вернись ко мне, мой Жозеф! – со слезами просила она.
Через секунду Элизабет уже была под навесом, на просторном крыльце, на котором теплыми летними вечерами, после ужина, они любили сидеть с Жозефом. Порыв ветра швырнул ей в лицо тысячи острых кристалликов. Стоит только спуститься на три ступеньки – и она побежит к крыльцу дома семьи Дюпре. Сирена смолкла, но поселок неожиданно погрузился в непроглядную тьму. Электричество, освещавшее дома жителей Валь-Жальбера, вырабатывалось фабричными турбинами, но они, очевидно, перестали работать.
«Значит, случилась серьезная авария! – всполошилась молодая женщина, испугавшись темноты. – Авария или несчастный случай!»
Воображение рисовало ужасные картины, в том числе тело рабочего, зажатое челюстями станка или раздавленное прессом. А на полу, и так мокром от воды, лужа крови… И случилась беда, конечно же, с ее Жозефом…
– Нет, я не хочу! Господи, верни мне моего мужа! – закричала она.
Сугробы освещали улицу призрачным голубоватым светом. Не будь снежной завесы, Элизабет могла бы спуститься без особого труда, но метель, казалось, удесятерила свои усилия. Молодая женщина вцепилась в столбик крыльца. Носком ботинка она пыталась нащупать первую ступеньку. Жозеф утром их расчистил, но снег быстро нападал снова. Однако от своего намерения Элизабет не отказалась. Внезапная потребность хоть с кем-нибудь поговорить подталкивала ее к действию. Их сосед Амеде – хороший парень, который, в отличие от своей жены Анетты, всегда готов прийти на помощь. Он уж сумеет ее успокоить…
«Наверное, они уже успели зажечь керосиновую лампу… Я объясню, что услышала сирену. Ох, какая же я дурочка! Они ведь тоже ее слышали!»
Элизабет споткнулась и упала лицом в обледеневший сугроб.
«Пропустила ступеньку!» – сказала она себе, с трудом поднимаясь.
Ветер дул так сильно, что молодая женщина с трудом держалась на ногах. Медленно она пошла к соседскому крыльцу, между тем как порывы ветра без конца отталкивали ее назад. Свет не горел ни в одном окне дома семьи Дюпре. Призвав на помощь всю свою волю, Элизабет взобралась по ступенькам и кулаками забарабанила в дверь. Но никто ей не ответил.
– Анетта! Амеде! – надрывно звала она, обезумев от страха.
Однако