на коммунистических принципах – кочергой по иконам!..
– Мирослав, – прервал недолгое молчание архиерей. – В одном из сел Думиничского района осиротел приход – сельский батюшка преставился, царствие ему небесное… У тебя последним часом случались явления?
– Одержим, владыко, – удрученно выговорил склонившийся пред ним отец Мирослав.
– Питие свое оставил бы, и бесы бы тебя оставили. Что виделось тебе в нашей будущности?
– Тьма, владыко.
– Это тебе любой социолог в своем журнале пропишет. Нетрудно узреть знак гибели при виде уязвленного тлением организма. Стань-ка теперь у дверей, хочу поговорить напрямую с твоим человеком.
Отец Мирослав после поясного поклона удалился к дверному косяку и замер там в смиренной позе со сложенными ладонями на груди. Архиерей не смотрел прямо в глаза собеседнику, а как бы мягко и неназойливо время от времени на него посматривал. В беседе на приглушенных тонах равномерно шли одна за другой длительные паузы, а сам разговор тек медленно, слова плыли негромкие.
– Ответьте мне, пожалуйста, – спросил он Скифа, – как вас по имени-отчеству?
– Василий Петрович, владыко, – слегка поклонился Скиф.
– Василий Петрович, расскажите мне, как живется нашим единоверцам в Сербии.
– Трудно, но держатся они твердо.
– Трудно… – повторил архиерей и ненадолго примолк. Потом так же неторопливо вернулся к разговору: – А что им известно о тяготах нашей жизни?
– Совсем ничего. Они судят о нас по книгам и кинофильмам.
– Их церкви не пустуют?
– Все солдаты носят кресты. Убитых отпевают в церкви по канону. Православные праздники у них веселые, а их попы очень доступны для простого человека.
– Встречались ли вам греческие священники?
– Встречались миссионеры различных православных направлений. Сербы с ними нередко спорят. Я не понимаю так хорошо их язык, но сербы говорили, что греки якобы перешли на западный церковный календарь. Сами сербы нередко называют свой церковный уклад «русским» и большие надежды до сих пор связывают с Россией. Верят в православное славянское единство.
– Схожи ли серб и русский между собой?
– Чем-то схожи, чем-то нет. Серб не беден, крепок духом и честен. Наш человек…
– Спасибо, про нашего я знаю, – владыка приподнял указательный палец, останавливая Скифа. – А вам самому дана молитва?
– Нет. Я до сих пор не смею преступить порог церкви. Атеистическое воспитание удерживает меня.
Скиф мог поклясться, что при этих его словах архиерей вздрогнул и широко раскрыл глаза.
– Это не атеистическое воспитание накладывает запрет, Василий Петрович. Темная сила угнетает вас под веянием злого рока. У вас случаются психические припадки?
– Нет, но я вижу сны, которые сбываются.
Архиерей на этот раз даже откинулся на спинку кресла и чуть громче обычного спросил:
– Мирослав,