Ты просто не был женщиной, Джет. Тебе никогда не отказывали в работе, потому что у тебя есть вагина. Тебя не хватал за задницу пьяный тип в трамвае. Тебя не бросал бойфренд, потому что гинеколог запретил месяц заниматься сексом.
– У мужчин свои проблемы.
– Какие? – ты закатывала глаза, демонстрируя всю бесполезность нашего спора. – Армия? Стояк по утрам? Поверь мне, я с радостью бы пошла хоть на войну, лишь бы не знать всего этого.
– Марта, – говорил я, – ты права в одном – я не был женщиной. Но и ты не была мужчиной.
– Очень зря! – вроде бы шуткой, но без улыбки восклицала ты. – Я бы уж навела порядок!
– Ты хотела бы стать мужчиной?
– А почему нет?
– Потому что тогда мир потерял бы свою самую прекрасную женщину.
На это ты улыбалась, не поверив ни единому моему доводу, ни одному аргументу, но доверившись лично мне, моему стремлению быть с тобой.
Ты бежала ко мне, если кто-то тебя обидел. Плакала и проклинала того человека, даже если это была твоя лучшая подруга. Ночью ты засыпала на моем плече, а просыпалась в другом краю кровати, тем не менее, крепко сжимая мою руку.
Но и этого доверия порой оказывалось мало.
Разнервничавшись, наревевшись, ты гнала по кругу одну и ту же пластинку:
– Я тебе не нужна! Ты однажды свалишь на все четыре стороны, когда надоест! Так лучше уходи сейчас! Не тяни!
Это было жестоко, Марта.
Испытывать на прочность, проверять, где тоньше всего мембрана у моей души, поджидать, когда я сорвусь, и в довершении победно выкрикнуть – «Я так и знала!» – это ли было твоей целью?
И, если «да», тогда Башо был прав – я подкаблучник, причем в самом уродливом смысле. Потому что до сих пор не хочу верить в такую версию.
7 августа
Вопросы, множество вопросов, которые я себе задавал и задаю, – отчасти именно это и побудило меня писать сей длинный текст. Я делаю попытку разобраться, диагностировать произошедший крах и, если не найти причину, то хотя бы отпустить тебя, дорогая Марта. Простил я давно, ушел – еще раньше. Но отпущения не случилось. Я все еще был связан мысленно и чувственно с тем, что мне уже по факту не принадлежало. А между тем перед моим лицом и дальше простиралось бескрайнее поле жизни, с которым я теперь не знал, что делать.
Новый сексуальный опыт не принес существенного прогресса. Так может, дело совсем не в сексе? Или же стоило попробовать еще?
Крис настаивал именно на этой перспективе.
Он уже почти обсох после цирковых кульбитов в волнах и следом за очередным предложением попробоваться его учеником решил, что уболтать меня на новую ночную вылазку куда перспективнее и проще.
Мы сидели в кафе у Сэма. Я пил чай. Крис вгрызался зубами в куриную ногу с таким видом, будто этими же зубами прикончил минуту назад бедняжку.
Немного утолив голод, он спросил:
– Джей, как насчет сегодня?
– Сегодня? – не понял