зону, и чистое наслаждение, которым стало все остальное.
Когда я открыл глаза, Крис лыбился так, будто застал меня за каким-то страшным блудом.
– Это было очень хорошо, – сказал я в благодарность.
– А мне так же сделаешь? – тут же поспешил с репликой Крис.
Пенни только возмущенно помотала головой.
– Ну и ладно.
Он облизнул губы и задал вопрос, который, видать, давно держал наготове:
– Но давай, скажи мальчикам, Пенни, ты ледибой или нет? – при этом Крис постукивал указательным пальцем по столу.
Пенни посмотрела сначала на Криса, затем – на меня.
– Да, сэр… – пробормотала она.
– А я что говорил?! А я что говорил?! – взорвался Крис радостными воплями. – На тебе, парень! Выкуси! С тебя пятерка!
8 августа
Это маленькое происшествие всколыхнуло меня нешуточно. Крис еще долго припоминал мне его тем вечером, когда мы смолили канабис у моря. Он не мог угомониться. Для него Пенни в ее шутовском женском обличье была ничем иным как доказательством моей зашоренности. Крис полагал, как и большинство людей, что «женское» и «мужское» – всего лишь атрибуты, которые мы видим на других. Раз я не смог вычислить ледибоя, стало быть, грош цена всем моим аргументам.
Но я просто старался смотреть глубже, не только на оболочку, а в самые истоки человеческой души.
Чтобы ты не подумала, Марта, что я занимаюсь словоблудием, я приведу простой пример.
Если бы Пенни оказалась тогда в мужской одежде, то за кого бы принял ее Крис? Предложил бы он тогда ей «трио»? Или, допустим, родись она действительно женщиной, но женщиной, предпочитающей мужскую работу – строителя или сварщика – что в этом случае? Она осталась бы желанной для секса? Даже с низким голосом и грубыми повадками?
То, кем истинно ощущала себя Пенни, я не знал. При беглом взгляде она и правда была неотличима от девушки. Кроткий взгляд, всегда полусогнутый, покорный стан, сомкнутые губы, боящиеся сказать лишнее, – она вела себя скромно, будто сельская девочка, впервые попавшая в город. А миниатюрные пропорции ее тела никак не походили на мужские.
Но то, что было скрыто у нее под одеждой – физическое и душевное – оставалось для меня загадкой. И я не мог смело констатировать – мужчина она или все-таки женщина. А Крис, не утруждая себя сложными духовными размышлениями, немедленно озвучил ей идею группового секса.
– Нет, – решительно сказала Пенни. – Только этот сэр, – и показала на меня. – Массаж.
– Это любовь! – не без зависти подковырнул Крис.
Мы ушли, расплатившись за чай и ужин. Для Пенни я оставил немного чаевых. Она обрадовалась и спросила, где я живу. Я показал на утес.
Крис был в восторге от самого себя в этот вечер. Юморил и не давал мне слова вставить.
Перед нами растекалось море. Я смотрел вдаль и чувствовал себя невозможно одиноким. Я думал обо всем, что творилось в моей жизни и почему я здесь.
Ночь растоптала наши лица, которые изредка освещались зажженным