не военное; ибо военный умел бы их заставить взяться за ружье, чего никто из них не сделал, даже тесака не взял <…>. Признаюсь, что я его приписываю тайным обществам <…>. Цель возмущения, кажется, была испугать», – никто такой цели не ставил, но она, однако, оказалась достигнутой.
В письме к И. В. Васильчикову – своему старому товарищу, а теперь командиру Гвардейского корпуса – Александр дал и более четкие указания: «Все эти радикалы и карбонарии, рассеянные по Европе, именно хотят заставить меня бросить начатое дело здесь <…> они взбешены, видя наш труд <…>. Наблюдайте бдительно за Гречем и за всеми бывшими в его школе солдатами или маленькими девочками <…>. Я уверен, что найду настоящих виновников вне полка, в таких людях, как Греч и Каразин».
Никто из офицеров не был инициатором этой демонстрации и не участвовал в ней; их ошеломленность и растерянность была не меньшей, чем у высокого начальства. Косвенная их вина состояла в том, что они ранее, не стесняясь присутствия солдат, ругательски ругали за глаза Шварца, ужесточавшего дисциплину. Так или иначе, над Тайным обществом нависла вполне реальная опасность.
Значительно позже – спустя десятилетия! – выяснилось, что угроза заговору созрела еще накануне семеновской истории.
Когда-то раньше, но в том же 1820 году, о заговоре донес начальству близкий к «Союзу благоденствия» корнет А. Н. Ронов.
В сентябре-октябре 1820 подробные доклады о Тайном обществе сделал непосредственный член Коренной управы – библиотекарь Гвардейского генерального штаба М. К. Грибовский.
Грибовский был достаточно заметной личностью – имел докторскую степень, полученную в Харьковском университете, и был автором книги, направленной против крепостного права. Его донос содержал исчерпывающие данные:
«С поверхностными большею частью сведениями, воспламеняемыми искусно написанными речами и мелкими сочинениями корифеев революционной партии, не понимая, что такое конституция, часто не смысля, как привести собственные дела в порядок, и состоя большею частью в низших чинах, мнили они управлять государством <…>
Кажется, что наиболее должно быть обращено внимание на следующих людей:
1) Николая Тургенева
2) Федора Глинку
3) [А.Ф.] фон-дер Бриггена
4) всех Муравьевых, недовольных неудачею по службе и жадных выдвигаться
5) Фон-Визина [т. е. М. А. Фонвизина] и [П.Х.] Граббе
6) Михаиле Орлова
7) [И.Г.] Бурцева».
Обратим внимание на впервые, если не ошибаемся, употребленный термин – революционная партия, широко вошедший в обиход в России только в 1870-е годы.
Восприемниками докладов Грибовского были Васильчиков, а затем его начальник штаба – А. Х. Бенкендорф. Этот храбрый генерал в 1816–1818 годах был членом модных масонских лож и близко сталкивался там с П. Я. Чаадаевым, А. С. Грибоедовым, П. И. Пестелем и тому подобной публикой. Бенкендорф, кстати, и усмирил «восстание» Семеновского полка – благо усмирять