особой. Дальше идут мистер Френкленд из Лефтер-Холла – тоже личность неизвестная, и двое-трое других соседей. Вот люди, которых вам следует держать под наблюдением.
– Постараюсь не осрамиться.
– Оружие вы взяли?
– Да, думаю, это будет не лишним.
– Безусловно. Держите револьвер при себе и днем и ночью и не ослабляйте своей бдительности ни на секунду.
Наши друзья уже успели запастись билетами первого класса и ждали нас на платформе.
– Нет, ничего нового, – сказал доктор Мортимер, отвечая на вопрос Холмса. – Могу только поклясться, что последние два дня слежки за нами не было. Мы все время об этом помнили, и от нашего внимания никто бы не ускользнул.
– Надеюсь, вы были неразлучны эти дни?
– Да, за исключением вчерашнего. У меня уж так заведено: по приезде в город посвящать один день целиком развлечениям, – и вчера я был в музее Хирургического колледжа.
– А я пошел в парк посмотреть на гуляющих, – сказал Баскервиль. – И все обошлось благополучно.
– Тем не менее это было неблагоразумно с вашей стороны, – сказал Холмс, нахмурившись, и покачал головой. – Я вас прошу, сэр Генри, не выходите без провожатых, иначе вам не миновать беды. Вы нашли другой башмак?
– Нет, сэр, он исчез бесследно.
– Вот как? Любопытно! Ну, всего вам хорошего, – добавил он, когда поезд тронулся. – Сэр Генри! Помните наставление из странной легенды, которую нам читал доктор Мортимер, и остерегайтесь выходить на торфяные болота ночью, когда силы зла властвуют безраздельно.
Я выглянул из окна и увидел вдали высокую худощавую фигуру Холмса, который неподвижно стоял на платформе и смотрел вслед удаляющемуся поезду.
Мы ехали быстро, и я чувствовал себя как нельзя лучше. Я присматривался к моим спутникам и забавлялся спаниелем доктора Мортимера. Через каких-нибудь два-три часа земля вдоль полотна сменила бурый оттенок на красный, кирпич уступил место граниту, а разгороженные пышные луга, на которых рыжие коровы пощипывали сочную траву, свидетельствовали о том, что климат в этих местах, при всей влажности воздуха, значительно лучше, чем на востоке.
Молодой Баскервиль не отходил от окна и радостно вскрикивал при виде родных девонширских пейзажей.
– Где только мне не пришлось побывать, с тех пор как я уехал отсюда, доктор Уотсон! – сказал он. – И все-таки эти места ни с чем не сравнишь.
– Покажите нам такого девонширца, который не восхищался бы своим Девонширом.
– Тут дело не только в самом Девоншире, но и в людях, которые его населяют, – сказал доктор Мортимер. – Одного взгляда на круглый череп нашего друга достаточно, чтобы обнаружить в нем представителя кельтской расы, с ее восторженностью, с ее склонностью к сильным чувствам. У покойного сэра Чарльза было совершенно редкостное строение черепа – наполовину галльское, наполовину иберийское. Сэр Генри, а ведь вы, кажется, с детства не видели Баскервиль-Холла?
– Я его никогда не видел, потому что мы жили в маленьком