опыте, что я забочусь о снабжении и об общем состоянии войска; наконец, я думаю, на них действовала в положительном смысле моя простая жизнь и то, что я не боялся или, вернее, умел скрывать страх. Во время большевистской революции в Петрограде, Москве и Киеве я им дал не одно доказательство, что при исполнении своих обязанностей я не уклоняюсь от опасности, грозящей моей жизни. Так я добился права требовать от них жертв, даже высшей жертвы – жизни.
Наш солдат хороший боец, храбрый, доходящий до самых отважных геройских поступков; но он должен знать, за что он воюет; жертвенность во имя слепого послушания, как ее требовали и воспитывали в австрийской армии, была очень скоро преодолена. Воскрешение гуситского духа не было пустым лозунгом, но реальным чувством и решимостью; поэтому-то наименование наших полков именами Гуса, Жижки и т. д., как это было сделано после битвы у Зборова, не было пустым историческим украшением. То, что гуситская идея не была проведена последовательно и во всех областях ратного искусства и военного управления, объясняется невозможностью преодолеть в краткий срок военные условия (австрийскую и русскую традиции) и осуществить свою идею в соответствии с требованием эпохи.
Анекдотическая, но характерная мелочь: у наших солдат на значках были чаши и львы; русские крестьяне принимали их за рюмочки и собачек, и я думаю, что это послужило причиной, почему эти знаки не стали всеобщими.
Мое первое выступление против Австрии в Швейцарии в день Гуса было органическим последствием нашей истории – столь же органическим и национальным, в лучшем смысле слова, было воскрешение гуситской и таборитской военной традиции.
Наш солдат скор на дело; скоро улавливает и скоро же ориентируется; зато тяжело переносит неуспех. Однако он умеет выбираться из затруднительного положения. Я уже указывал, как в битве у Зборова наши солдаты показали не только личную храбрость, но и значительные тактический и распорядительский таланты.
Словак тоже хороший солдат; он, однако, еще больше привык слушаться, чем приказывать, управлять.
Я прекрасно знаю, что хорошее войско не обеспечивается исключительно личной храбростью и отвагой отдельных личностей; эта храбрость должна быть поддерживаема всеобщей дисциплиной; дело не только в бесстрашии под огнем, но и в терпеливости во время утомительной и обессиливающей фронтовой службы. Солдат жив не одной дисциплиной, но и хлебом – хорошее питание является в наше время главным условием успеха. Тот же солдат, тот же полк и даже целая армия могут быть сегодня храбрыми, а завтра поддаться панике. Войско требует правильной организации, администрации и постоянного руководства; храбрость отдельных лиц является лишь одним из слагаемых, обеспечивающих победу. Поэтому в демократическом войске так важен офицерский и унтер-офицерский вопрос.
Новые затруднения нам подготовлял и скоро устроил боль-шевицкий переворот 7 ноября 1917 г.
Я наблюдал большевистское