вкусно пахнущий бумагой и кожей экземпляр журнала «Вестник Европы». «Ах да, март…» – успел подумать Саша.
– Надо признать, весьма удивлен, братец.
С этими словами инженер несколько картинно протянул Саше увесистый том. Юноша не обратил внимания на его реплику. Он был уже весь там, под толстой кожей нового номера. Саша стряхнул с себя остатки сна, устроился на постели поудобнее и на мгновение замер. Это был целый ритуал – чтение «Вестника Европы». Саша деловито послюнявил палец и открыл обложку.
Папиросная бумажка, за ней вставка с портретом. Подписано: Стасюлевич. Седовласый, с тросточкой. Следующая страница – титульная.
«„Вестник Европы“, журнал. Март. Санкт-Петербург, 1911 год».
Саша раскрыл журнал сзади и принялся читать оглавление.
«Начало эпохи освобождения крестьян» Семенова-Тян-Шанского.
«Ну, это не в первую голову, после прочтем», – решил Саша.
«Осенью», рассказ В. Муйжеля.
«Какая же осень, весна вон на дворе», – ворчал он про себя.
«Смерть», стихотворение Дмитрия Цензора.
Саша читал оглавление и дошел уже почти до самого конца.
«Провинциальное обозрение». Памяти Михаила Матвеевича Стасюлевича.
«Ах, так вот к чему фото в начале», – догадался Саша.
П. Д. Боборыкин «Прорыв в вечность»
«Баллада о рыцаре без лошади», стихотворение Александра…
Саша вздрогнул и захлопнул журнал.
Чтобы вновь раскрыть увесистый том «Вестника» на оглавлении, Саше потребовалось время: руки дрожали, не слушаясь, а глаза будто чем-то заволокло. Саша наконец справился и начал заново. Ближе к концу страницы сердце снова заколотилось.
…«Провинциальное обозрение». Памяти Михаила Матвеевича Стасюлевича. П. Д. Боборыкин «Прорыв в вечность». «Баллада о рыцаре без лошади», стихотворение Александра…
Надрывая бумагу непослушными руками, Саша перелистнул на стихотворение. Прочитал несколько строчек. Затем встал, сгреб костыли и застучал по комнате.
Никаких сомнений. В знаменитом журнале «Вестник Европы» за март 1911 года сразу следом за повестью П. Д. Боборыкина «Прорыв в вечность» была напечатана баллада его сочинения, под его именем. Бегло прочитав балладу, Саша удостоверился, что это именно его текст. Мысли пребывали в полном беспорядке. Он хотел кинуться к инженеру, но застеснялся. Битый час Саша то садился, то поднимался, гремя костылями, то хмурился, то улыбался. В сущности, в его жизни никогда ничего не происходило. Он оказался не готов к первому полноценному, полнокровному и бескомпромиссному событию.
Когда вернулась матушка, Саша буквально наскочил на нее и едва не сбил с ног.
Затем он показывал ей журнал, а она признавалась, что когда-то давно передала несколько его стихов одному профессору университета, которого встречала у купеческих барчуков, и, видимо, через