мне написали. Умер с моим портретом в руке и с моим именем на устах, а я… Я забыла его. Думала, что счастлива со Львом – ведь от так ласков со мной, так заботлив. Потому и не могу сейчас рассказать обо всем Маше – она никогда не была счастлива с князем Гагариным, у нее до сих пор душа болит за Поджио. Если бы государь разрешил, она немедленно уехала бы к нему. Как мне ей сообщить о смерти Вольдемара?
Иван сочувственно покачал головой.
– И не говорите пока, соберитесь с силами. Когда их у вас станет достаточно, чтобы выдержать и свою, и ее боль, тогда скажете.
– Вы правы, – Екатерина слабо улыбнулась и отерла последние слезы батистовым платочком, – как мудро вы говорите, Иван Иванович! Спасибо, мне стало легче после разговора с вами. Я рада, что Бог послал мне такого утешителя, как вы.
– Для меня большая честь стать вашим другом, Екатерина Андреевна.
Теперь она смотрела на него очень пристально.
– Долг дружбы обязывает. Скажите, Иван Иванович, не могу ли и я в свою очередь вам чем-то помочь?
Вспомнив о Надежде, он криво усмехнулся и тяжело вздохнул.
– Боюсь, что нет, Екатерина Андреевна. Бывает так, что помочь человеку может один лишь Бог.
– Вы так думаете? – странным тоном протянула она. – Что ж, вам виднее. В таком случае, не могли бы вы оказать мне еще одну услугу, последнюю?
– Я в вашем распоряжении, Екатерина Андреевна.
– Стало прохладно, но мне не хочется теперь возвращаться в дом. Не могли бы вы принести мне мою шаль? Я заходила в угловую комнату взять книгу и оставила ее там на стуле.
– С удовольствием принесу, только объясните, как пройти в угловую комнату.
– О, это легко. Как войдете в боковую дверь, поднимитесь по лестнице, потом сразу направо и до конца коридора. Да, кстати, в угловую комнату редко заходят, прислуга ее запирает, возьмите ключ.
Немного недоумевая, Иван взял с ее ладони изящной формы ключик и отправился за шалью. Поднялся по лестнице и, подойдя к указанной ему двери, сунул ключ в замочную скважину. Ключ повернулся без труда, дверь распахнулась. Иван застыл на пороге – Надежда и Джордж Гордон сплелись в страстном объятии, и не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, чем они занимаются.
Легкий стук открывшейся двери напомнил любовникам о реальности. В полной растерянности они молча смотрели на нарушившего их идиллию нежданного гостя. Резко повернувшись на каблуках, Иван вновь причинил боль ноге, но не обратил на это внимания – душевная боль его в этот миг была намного сильней. Прихрамывая, он вновь спустился в сад и остановился возле неподвижно стоявшей у дерева Екатерины.
– Вы все знали? – голос его прозвучал глухо.
– Разумеется. И не я одна.
Отвернувшись от нее, он пошел прочь, чувствуя, как откуда-то из глубины медленно поднимается стыд, смешанный с яростью, и долго бродил, пока ноги сами не привели его