до прибытия беженцев местные представители этих двух нацменьшинств в Бешеле традиционно были союзниками – либо для смеха, либо из опасений за свою судьбу, в зависимости от политических настроений того или иного периода. Мало кто знает, что наши анекдоты про глупого среднего ребенка уходят корнями в древний комический диалог между верховным раввином Бешеля и главным имамом о нетерпимости местной православной церкви. Они сходились на том, что она не обладает ни мудростью самой древней из авраамических религий, ни пылом самой молодой из них.
В Бешеле довольно давно получили распространение так называемые «доплир-каффе»: два кафе, мусульманское и еврейское, находящиеся в одном доме, каждое со своей стойкой и кухней, халяльной и кошерной, но с общим названием, вывеской и столиками. Стену, разделявшую эти заведения, сносили. Смешанные компании приходили туда, приветствовали владельцев и садились вместе, разделяясь только для того, чтобы заказать разрешенные им блюда у соответствующей стойки. Свободомыслящие граждане могли нарочито взять блюда только в одном кафе или в обоих сразу. Ответ на вопрос, из скольких заведений состоит доплир-каффе, зависел от того, кто его задает; сборщику налога на недвижимость всегда отвечали «одно».
Формально бешельское гетто уже не существовало и сохранилось лишь как архитектурная особенность – в виде островков из ветхих старых домов, зажатых между совсем других, чужих пространств. И все же это был просто город; а не аллегория, и Хамду Хамзиничу пришлось бы испытать много неприятных моментов в своей жизни. Мое мнение о Шукмане слегка улучшилось: меня удивило, что человек его возраста и темперамента позволил Хамзиничу открыто исповедовать свою религию.
Фулану Шукман открывать не стал. С ней что-то сделали, и теперь она лежала между нами так, словно обрела покой.
– Я отправил вам отчет по электронной почте, – сказал Шукман. – Женщина двадцати четырех – двадцати пяти лет. Состояние здоровья неплохое, если не считать того, что она мертва. Время смерти: около полуночи позапрошлой ночью, плюс-минус, конечно. Причина смерти: колотые раны в грудь. Всего ей нанесли четыре удара, один из них пробил сердце. Это был какой-то шип, стилет или что-то в этом роде, но не нож. Кроме того, у нее жуткая рана на голове и куча странных ссадин. – Я поднял взгляд. – Часть из них – под волосами. Ей чем-то врезали по голове сбоку. – Он медленно взмахнул рукой, имитируя удар. – Попали по черепу слева. По-моему, он отправил ее в нокаут или, по крайней мере, заставил пошатнуться и упасть. А ударами в грудь ее добили.
– Чем ее ударили по голове?
– Тяжелым и тупым предметом. Может, даже кулаком, если у кого-то такой кулачище, но я очень в этом сомневаюсь. – Шукман ловким движением отогнул край простыни, показав боковую часть головы. Кожа на ней была жуткого цвета мертвого синяка. – И – вуаля.
Он жестом призвал меня наклониться к ее бритому скальпу.
Я почувствовал запах консерванта. Среди черной щетины виднелись мелкие следы проколов, покрытые струпьями.
– Что