Черт, ну и жарища же из ванной – все еще полна пару.
Бланш. Я уже трижды приносила вам свои извинения. (Вступает пианино.) Горячие ванны необходимы мне от нервов. Это называется гидротерапией. Вы – полячек, здоровый человек, существо без нервов; ну, и само собой понятно, откуда вам знать, каково это, когда от нервов места себе не находишь.
Стэнли. Никакой я вам не полячек! Выходцы из Польши – поляки, а не полячки. А я – стопроцентный американец, родился и вырос в величайшей стране на земном шаре и дьявольски горжусь этим, так что нечего называть меня полячком!
Зазвонил телефон.
Бланш (словно того только и ожидала, встает). О, это меня, конечно, меня.
Стэнли. Еще неизвестно. Куда вы вскочили? (Не спеша направляется к телефону.) Слушаю!.. А-а, да, да, здорово, Мак! (Прислоняется к стене, с издевкой смотрит прямо в глаза Бланш тяжелым, пристальным взглядом в упор.)
Бланш испуганно прижалась к спинке стула. Стелла подалась вперед, положила ей руку на плечо.
Бланш. Не надо, Стелла. Что с тобой? Что ты смотришь на меня так жалостливо?
Стэнли (орет). Тихо, вы!! Завелась тут у нас одна, все шумит… Валяй дальше, Мак… У Райли? Нет, у Райли я играть не хочу. Разругался с ним еще на той неделе… Я пока еще, кажется, капитан команды, а? Вот так… А тогда мы не играем у Райли… Да, на Уэст-Сайд или в «Гала». Порядок, Мак. Пока. (Вешает трубку и возвращается к столу.)
Бланш делает героические усилия, чтобы взять себя в руки, быстро отпивает глоток воды из своего бокала.
(Словно не замечая ее, лезет в карман. Не спеша, с расстановкой, притворно дружеским тоном.) Сестрица Бланш, а я припас вам подарочек к именинам.
Бланш. Ну, что вы, Стэнли… правда?.. Я никак не рассчитывала. Да и вообще, не знаю, что это Стелле вздумалось отмечать мой день рождения. Я-то предпочла бы и не вспоминать, что мне уже… двадцать семь! Да и что на него смотреть, на возраст, – лучше не замечать!
Стэнли. Двадцать семь?..
Бланш (поспешно). Ну, так что же за подарок, Стэнли?
Он медленно протягивает ей маленький конвертик.
Это правда мне?
Стэнли. Да. Надеюсь, понравится.
Бланш. Да ведь это… это…
Стэнли. Билет! До самого Лорела! Автобус, прямым сообщением! На вторник.
Тихо, словно украдкой, зазвучала полька-варшавяночка и уже не умолкает. Стелла вскочила и отвернулась. Бланш попыталась улыбнуться – не вышло. Попробовала было рассмеяться – тоже не получается. Вскочила, выбегает в спальню. Хватается рукой за горло и тут же кинулась в ванную. Слышно, как она закашлялась, хрипит, словно давясь чем-то.
Ну, вот.
Стелла. Надо тебе было! Без этого не мог?
Стэнли. А я от нее мало натерпелся? Забыла?
Стелла. Незачем было бить ее так безжалостно – ведь ее и без того все, все покинули.
Стэнли. Благородная…
Стелла. Да, благородная!.. Была. Ты не знал ее раньше. Какая она была! Не было человека добрей, самоотверженней. А ваш брат, такие, как ты, – растлили ее, втоптали в грязь, и то, что она такая, ваших рук дело.
Он