у него не было.
Во-вторых, замечание о Гите: «Гита выглядит лучше чем когда была у нас». Это очень важный факт. Из него ясно, что в 1938–1939 гг. (вернее всего, в 1939), Гита с Мусей и кем-то из мужчин (я думаю, что с Абрамом) приезжали в Москву и останавливались на Большой Ордынке. Вероятно, это было связано с участием Муси и Абрама в работе ВСХВ. А то, что с Гитой и Мусей был именно Абрам, следует из такой просьбы Жоржа к Людмиле Александровне по поводу приобретения и отсылки в колхоз обуви для Шаи и Абрама:
«Если попадутся большие размеры 44 для Шая <и> 46–47 для Па купи (Помнишь те, он просто наслаждался ими)»[372].
А могла помнить «то» наслаждение Абрама от ботинок 47 размера Людмила Александровна только если видела его. Видеть же это она могла только в Москве, во время приезда Абрама.
О поездках Абрама в Москву никаких прямых свидетельств нет, а установление таких фактов помогает выявить новые ветвления его альтерверса, которые будут рассмотрены при анализе профессиональной работы Жоржа в качестве разведчика в США.
Особенно удручающее впечатление произвело на Жоржа состояние отца:
«Па опять заболел… На теле у него везде сып и ноги страшно отекли и кожа облезает и т. д. Я думаю завтра с’ездить в Биробиджан на счет путевки»[373].
И в таком состоянии Абрам в 1938 г. за работу в колхозе получил «557 трудодней[374]/ год»![375] За это Абрам и был премирован той самой путевкой, о которой писал журналист Маневич.
В этом эпизоде ощущается осознание Жоржам своей достаточной значимости и реальных возможностей «нажать» на бюрократов и добиться нужной путевки для отца.
Но и наличие «административного ресурса» (а Жорж, как следует из дальнейших писем, подключил даже свое владивостокское руководство!), не позволило добиться путевки на лето в санаторий Кульдур с минеральными водами (недалеко от Биробиджана).
Вместо него Жоржу предлагали путевку в Кисловодск. Но дорогу до Кисловодска отец в его состоянии явно не выдержал бы. Путевка в Кульдур оказалась возможной только на октябрь. Согласился ли с этим Абрам – неизвестно.
Конечно, удручало и то, что в местном магазине были в дефиците самые обыкновенные товары. Вернувшись во Владивосток от отправил родителям посылку – «растительное масло, туалетное мыло, папиросы, копченую рыбу»[376].
Перечень товаров в посылке – зримый и грустный итог пятилетнего существования колхоза «Икор». В сентябре 1939 г. его переименовали в «Колхоз имени XVIII партсъезда»[377]. Но даже такое звонкое и «высокое» имя не принесло колхозникам ни мыла, ни папирос. Что уж говорить о копченой рыбе…
Решение загадки второй половины 1933 года
Из последнего письма о поездке в Биробиджан выяснилась еще одна деталь его трудовой биографии, раскрывающая «загадку второй половины 1933 года». Во время этой поездки Жорж встретил старых знакомых и с удивлением обнаружил, что
«за эти годы ребятишки, которые когда то бегали по дворе, которых я когда