случилось? – обеспокоенно говорит Мадэри.
– Ничего. Просто будь со мной.
Я целую ее со всей страстью, ревностью и ненавистью к этому чувству. Она, несомненно, ощущает, что я слишком настойчив, напорист, яростен. Но стоит отдать ей должное – Ева не просит меня перестать. Она принимает как данность это мое состояние, подстраиваясь под него, подставляя губы, шею, разрешая мне грубо ее трогать. Срывать с нею одежду. Не раздражается, когда я швыряю ее голубую кофту в один угол комнаты, а юбку – в другой. Снимаю быстро с нее сапоги, поваливая итальянку на кровать. Сдираю колготки с длинных стройных ног, словно кожу.
– Всю ночь, – добавляю с опозданием, подтягиваясь вверх. – Всю ночь.
Ева лежит на подушках, раскрывшись передо мной, как самое желанное и аппетитное блюдо! У меня пересыхает во рту от вида. Я хочу расцеловать каждый участок ее кожи. Поддев пальцами края бежевых кружевных трусиков, стягиваю их вниз по ногам. Сейчас не самое лучшее время, чтобы начинать с прелюдий. Я ласкаю недолго ее стопы, ее гладкие игры, бедра, губами прижимаюсь к лобку. И потом, не предпринимая попыток расстегнуть лифчик, я вхожу в нее. Ева округляет глаза. Она вскрикивает от боли, потому что я вошел на всю, но сейчас не двигаюсь, давая ей возможность привыкнуть ко мне.
Она ничего не успевает сказать, ведь я закрываю ей рот поцелуем. Пальцы цепляются мне в плечи, ногти, как и в прошлые разы, царапают кожу – я задаю быстрый ритм, не сдерживаясь от жестких толчков. Еве однозначно тяжело дышать от нескончаемости поцелуев, от того, что я не отрываюсь от нее не больше, чем на мгновение. У Мадэри сладкие губы. Шея, достойная ласк. Потрясающая грудь, все еще облаченная в нижнее белье. Но я не заморачиваюсь этим и двигаюсь быстрее и резче. Уперев локти в кровать, я осматриваю каждую черточку ее красивого лица, любуюсь раскрытыми губами, из которых вырываются стоны. Она поднимает руки вверх, прикоснувшись ладонями к стене, и выгибает спину. Громко кричит. Я опускаю голову к ее лебединой шее, кусая зубами, лаская языком. Оставляя засос… Заставляя ее стонать громче, сжимать ногами мои бедра крепче.
Несдержанные глубокие движения овладевают мною. Я зол. Да, я зол и неистов из-за Маркуса и такой дикий секс – моя возможность избавиться от наваждения в его обличии. Дразнящие удары сводят с ума Еву. Я погружаю член в нее сейчас то медленно, то торопливо.
– Мне больно-о. – Ева пытается нетвердо отодвинуть меня за плечи, но я непреклонен. – Слышишь? Мне больно…
Остановившись, я чуть приподнимаюсь. Без слов. Немного сбавив темп, удерживаю свое тело руками над ее непревзойденным телом. Я могу смотреть, как мы сливаемся вместе. Я наблюдаю за этим действием, от которого сложно оторвать взгляд.
Мне хочется рассказать Еве, почему этим вечером я такой. Но не могу поведать ей о своих демонах. Мне легче развязно трахать ее, причиняя боль, смотря в глаза, получая кайф от слез, стекающих по ее щекам… Но не могу говорить о Маркусе и о своих переживаниях.
Я не хочу, и не буду казаться ей глупым ревнивцем. Потому