Оттилии. Но от Фрица не так-то легко было отделаться. Этот молодой политикан, бросая на него таинственные многозначительные взгляды, предложил проводить его до большой дороги, и Отто из опасения новой сцены ревности для бедной девочки не решился отказать ему в этом, но вместе с тем поглядывал на своего спутника не совсем спокойным взглядом и в душе желал, чтобы все это поскорее кончилось. Некоторое время Фриц шел подле его коня молча, пока не прошли уже больше половины предполагаемого расстояния. Тогда Фриц, слегка покраснев, поднял на него глаза и заговорил:
– Скажите, вы не то, что принято называть социалистом? – спросил он принца.
– Нет, я не совсем то, что принято называть этим именем. Но почему вы спрашиваете меня об этом? – удивился Отто.
– Я сейчас скажу вам почему, – ответил молодой парень. – Я сразу же увидел, что вы «красный» и «прогрессист» и что вы только из опасения перед стариком сдерживались; и в этом вы были совершенно правы: старые люди всегда трусы! Но в настоящее время столько образовалось различных групп, что очень трудно сказать, до какого предела способен дойти данный человек, и потому я не был уверен, что вы один из явно свободомыслящих людей, до того момента, пока вы не намекнули о равноправии женщин и о свободной любви.
– В самом деле? – удивился еще раз Отто. – Но я, насколько помню, не говорил ни слова о подобных вещах.
– Ну конечно! – воскликнул Фриц. – Вы никогда не скажете ни одного слова, которое могло бы выдать вас, вы, что называется, только посев засевали, почву зондировали, как говорит наш президент, но меня трудно провести, потому что я знаю всех агитаторов и все их приемы и знаю все новейшие доктрины; но, между нами говоря, – и при этом он понизил голос, – я сам состою в союзе. Да, я член тайного общества, и вот вам в доказательство и моя медаль. – И он вытащил из-за ворота зеленую ленту, висевшую у него на шее, и протянул Отто оловянную медаль с изображением горящего легендарного Феникса, и надписью «Libertas». – Теперь вы видите, что можете мне довериться, – добавил Фриц. – Я отнюдь не трактирный краснобай, который только языком мелет, я убежденный революционер. – И он умильно взглянул на Отто.
– Я вижу, что вам это доставляет большое удовольствие, – сказал принц. – Но я вам скажу, что самое важное для блага вашей страны – это чтобы вы прежде всего были хорошим человеком. В этом вся сила. А что касается меня, то хотя вы и не ошиблись, полагая, что я причастен к политике, но по натуре своей я непригоден для роли руководителя и боюсь, что я был предназначен для роли подчиненного. Тем не менее каждому из нас приходится кое-чем повелевать, хотя бы своими собственными чувствами и порывами. Молодой человек и мужчина, собирающийся жениться, должен внимательно следить за собой. Положение мужа, как и положение принца, весьма затруднительное положение; и, поверьте мне, как в том, так и в другом очень трудно быть всегда добрым и хорошим. Понимаете вы меня?
– О да, я вас прекрасно понимаю, – отозвался Фриц уныло, опечаленный полученными им сведениями; но затем он снова повеселел, расхрабрился