Кратов сразу вспомнил поразившую его сценку с сорняком. – Эта цыпа… птичка-колибри воспринимает эмо-фон растений?!
– Эмо-фон – это чересчур сильно сказано. У растений нет эмоций. В то же время они способны модулировать свое биополе в зависимости от изменений в условиях жизнедеятельности. Нельзя отрицать, что и люди, и более примитивные существа, делают то же самое. Так что нет оснований запретить малышке Мерседес называть одно состояние растительного биополя «удовольствием», а другое – «гневом». Мы возлагаем на нее большие надежды. А ведь есть еще Радослав Грим, Дженни Райт, Ёсико Савагути… Если бы прикладная биология входила в сферу ваших интересов, я бы порекомендовал вам запомнить эти имена.
Кратов поглядел поверх седой макушки Тонга. Грядущие надежды мировой, а то и, чем черт не шутит, галактической биологии смиренно кучковались возле своих наставников. Кто сидел за знакомым дощатым столом, выслушивая сопровождаемые размеренным киваниям проповеди учителя Ка Тху о равновесии добра и зла в природе (на примерах из жизни кишечнодышащих и круглоротых, они же мешкожаберные). Кто угнездился в кругу возле большого костра, слушая песни под две гитары и одно укулеле, с которым виртуозно управлялась учитель Кендра Хименес. В сторонке худой и длинный, как жердь, доктор Спанкмайер (что было указано на визитке, пришпиленной к нагрудному карману ослепительно-белой рубашки) обсуждал с сумрачным, как всегда, Грегором поведение «Горгоны Икс Пять». Гениальное дитя Мерседес Мартинес Солер погоняло хворостиной в направлении кухни двоих голенастых подростков постарше, в обычных, но в предзакатный час вряд ли уместных шляпах-«нон», с крытыми корзинами на коромыслах. Мулаточке очень был бы к лицу какой-нибудь большой красный цветок в убранных по-вечернему волосах. Но теперь Кратов понимал, что никогда в жизни она не сорвет ни единого цветка… Из дальнего загона доносилось капризное взмыкивание бубоса по имени Дракон. Все было хорошо и покойно. Ферма готовилась отойти ко сну.
– У меня самые разнообразные интересы, – сказал Кратов. – Я от рождения любопытен. Должно быть, потому постоянно и встреваю в разные истории. Например, мне доводилось видеть, как диким животным вкладывали лишку ума. Что не мешало им оставаться животными.
– Но вы же пользуетесь космическим кораблем-биотехном. И, похоже, вас не смущает его небольшой, но отчетливый интеллект.
– Биотехны – не бионты. У биотехнов не бывает конфликтов между древними инстинктами и программами. Потому что у них нет древних инстинктов. Биотехны помнят только то, что в них вкладывают создатели. Биотехны никогда не были дикими животными.
– В чему вы клоните, доктор Кратов?
– В последнее время я обнаружил за собой одну неприятную особенность. Вернее, мне указали на нее… старшие братья. Куда бы я ни попал, где бы ни оказался, вскоре выяснялось, что я догонял какую-то неприятность. Не злой рок преследует меня, а я его. Забавно, правда?
– Такого я еще не слышал, – покивал учитель Тонг. – Чтобы не судьба охотилась за человеком,