Дарья Рябинина о людях Сибири. Глафира Петровна Копылова

свою деревню.

      Всю дорогу проплакали бедные женщины. Какое горе, какая

      досада, очень обидно!

      Пришла Арина домой еле живая, опухшая от слез, разбитая

      от горя. Дашутка кинулась к матери, но та ей сказала:

      – Уйди, не до тебя, – и упала поперек кровати.

      Даша кинулась за отцом, он притопал и не понял сразу, что случилось. Кое-как смог добиться отец, в чем дело. Арина

      кое – как объяснила и снова упала.

      Павел на одной здоровой ноге рванулся куда-то и мигом примчался верхом на коне, с ружьем на плече.

      – Где он, стервец этот, – крикнул Павел с коня, и Арина

      поняла ,что дело плохое – он убьет его, что тогда?

      Она кинулась к Павлу, хоть чувствовала, что она в этот день

      очень заболела, ее легкие осложнились, она погибла, но – собрала все силы, протянула вперед руки и умоляюще произнесла:

      – Паша, милый, родной, не езди! Брось, опомнись, не езди! –

      Она потянула его за ногу, дергала коня за повод, умоляла и плакала.

      Павел обозлился и толкнул ее ногой. Арина отшатнулась,

      сразу прекратила плакать и серьезно взглянула на Павла:

      – Езжай, если хочешь! – сама повернулась и ушла в избу.

      Павел сполз с коня, вошел в избу и настойчиво потребовал:

      – Где он был, где встретили его, я спрашиваю?

      Арина обернулась, посмотрела на него, шагнула к корзине,

      подняла обрывок веревочки и сказала:

      – 

      Езжай, давай!Вот Паша,гляди:поедешь,а мне вот что и хватит.Ищи его, беззаконника тебя – не потерплю,поня л?Хватит!

      Павел погоношился, потоптался и бросил ружье на лавку.

      Ушел, походил по двору, немного остепенился и вошел снова.

      Более спокойно спросил:

      – Но все же ты мне скажи, Ариша, где он вас встретил? Я же

      должен его наказать! Чтоб дальше ему неповадно было!

      – Нет, не скажу! Чтоб не наделал ты чего еще дурнее – отпусти

      коня на бригаду и ружье отнеси, где взял его!

      – Дашутка, – крикнула мать в сенки, – все двери были открыты,

      слышно кругом до самого огорода.

      Дашутка прибежала, всунулась в окно и спросила:

      – Чо, мама, ты звала?

      – Да, звала. Отведи-ка коня на бригаду. Отец взял на бригаде для

      дела, да отдумал ехать к куму, но вот отведи, дочка, потихоньку.

      Отец подкинул за одну ногу легкую Дашутку, подал повод, открыл ворота, и Дашутка поскакала, подпрыгивая во все стороны.

      По двору ходили куры, горланил петух. В углу у сарая сидела

      большая серая собака. Тихо кругом, ни ветерка.

      Отец сел на бревно, которое лежало для распилки на дрова, и

      заплакал, не мог совладать с собой. Вышла Арина, бледная, осунувшаяся и как после долгой болезни пошатывалась:

      – Не плачь, Паша, еще успеешь! – пожалела она и села рядом.

      – Упадет девчонка-то!

      – Но девчонка, как мальчишка, помогает дома, как может! – И

      не впервой ей скакать на коне верхом, и на неоседланном.

      Отец