вольно зашагаю по дороге.
И первый раз натруженные ноги
Почувствуют незыблемость земли.
И я услышу тихий плеск морей,
Как зреет хлеб и оседают горы,
И синие бездонные просторы
Вдруг станут
Высшей мудростью моей.
И я в себе такое отыщу,
Что победит законы обнищанья,
И я свои прозренья отпущу,
Не взявши с них ни мзды,
Ни обещанья.
И в том извечном, что во мне осталось,
Узнав свою давнишнюю мечту,
Я первый раз почувствую усталость
И первый раз, теряя, – обрету.
За бледный отсвет будущей удачи,
За то, что ярче не могу гореть,
За то, что ныне мучаюсь и плачу,
Не злитесь, люди,
Дайте мне созреть!
Когда-нибудь я брошу костыли,
И силой вдохновения нетленной
Я вдруг открою истину земли
И всех земель, живущих во вселенной.
Не покорившись слову и мечу,
Своею кровью оросив пустыни,
Я, может быть, вас счастью научу,
Какого в мире не было доныне.
Пускай ненастье,
Пусть судьбы немилость,
Всё, что имею, растопчу в пыли,
Сто раз умру,
Но, что бы ни случилось, –
Когда-нибудь
Я брошу костыли!
Пеликаний пруд
Не улетаю от горькой обиды.
Я ухожу от неё пешком,
Как этот пеликан, повидавший виды,
С посеревшим от старости
Подклювным мешком.
Он уходит нехотя, он бредёт вразвалку.
И, как бы говоря: «Ничего… Ничего»,
С большим интересом оглядывается на палку,
Которую мальчишка бросил в него.
…Пришедший к мудрости через все укрощения,
Спокойно-медлительный, как древний чёлн,
Он знает:
Обида – тоже средство общения.
Он ценит обиду. Он слишком учён.
Когда-то,
Гонимый молодым неприятием,
Он множество видел различных стран.
И где-то есть у него приятель –
Отупевший от злобы
Одинокий варан.
По глупости обидчиков обозвавший врагами,
При всем величии до смешного мал,
Он еле движет неуклюжими ногами,
И пустыня скрипит, как сухой крахмал.
…Словом и делом прославляя землю,
Кротость твою
И твою пращу,
Во всех проявлениях жизнь приемля, –
И этот камень тебе прощу.
Я унесу его в подклювной сумке,
Мы будем вместе коротать вечера…
Нa парк Чишмиджиу опускаются сумерки,
Пеликаны зевают,
Домой пора.
Стихи о пеклеванном хлебе
А был он такой непонятный,
Единственный,
Очень приятный
И очень таинственный.
Я помню: краюха
От уха до уха.
Мы ели,
Сопели
И громко гадали:
Наверное, птицы его поклевали,
Иначе