* * Весь век меня то Бог, то дьявол толкали в новую игру, на нарах я баланду хавал, а на банкетах ел икру. Я написать хочу об этом, но стал я путаться с годами: не то я крыл туза валетом, не то совал десятку даме. Плывут неясной чередой туманы дня, туманы ночи… Когда-то был я молодой, за что-то баб любил я очень. Где б теперь ни жили, с нами навсегда многовековая русская беда. Век мой суетен, шумен, жесток, и храню в нем безмолвие я; чтоб реветь – я не горный поток, чтоб журчать – я ничья не струя. Подумав, я бываю поражен, какие фраера мы и пижоны: ведь как бы мы любили наших жен, когда б они чужие были жены! Везде, где пьют из общей чаши, где песни звук и звон бокалов, на всяком пире жизни нашей вокруг полным-полно шакалов. Да, мечта не могла быть не мутная, но не думалось даже украдкой, что свобода – шалава беспутная с уголовно крученой повадкой. Скудеет жизни вещество, и явно стоит описания, как возрастает мастерство по мере телоугасания. Господь безжалостно свиреп, но стихотворцам, если нищи, дает перо, вино и хлеб, а ближе к ночи – девок ищет. Еще едва-едва вошел в кураж, пора уже отсюда убывать, а чувство – что несу большой багаж, который не успел распаковать. Очень я игривый был щенок, но, дожив до старческих седин, менее всего я одинок именно в часы, когда один. Везде, где нет запоров у дверей и каждый для любого – брат и друг, еврей готов забыть, что он еврей, однако это помнят все вокруг. Всецело доверясь остатку духовной моей вермишели, не раз попадал я в десятку невинной соседней мишени. Я не пророк, не жрец, не воин, однако есть во мне харизма, и за беспечность я достоин апостольства от похуизма. Купаю уши в мифах и парашах, никак и никому не возражая; еще среди живых немало наших, но музыка вокруг – уже чужая. Как только жить нам надоест, и Бог не против, Он ускоряет нам разъезд души и плоти. Любой повсюду и всегда чтоб не распался коллектив, на вольный дух нужна узда, на вольный ум – презерватив. Я мир осязал без перчаток при свете, во тьме и на дне, и крыльев моих отпечаток не раз я оставил в гавне. У жизни множество утех есть за любыми поворотами, и не прощает Бог
