он прижимал к ее спине, превратилась в кулак. Затем неожиданно он расслабился и принялся ласково и примирительно поглаживать ее спину.
– Ладно тебе, Молли. Знаешь ведь, я о тебе забочусь. И всегда так было, и всегда будет.
Она горько усмехнулась:
– Можно подумать, это делает меня какой-то особенной.
– А ты и есть особенная. Моя неповторимая малышка. Моя самая лучшая девочка. – Его ладонь скользнула ей под рубашку и легонько провела по коже. – Ты была такой колючкой в последнее время, прямо и не угодишь. Но ты же знаешь, Молли-Вкуснёля, я всегда заботился о тебе. – Он лизнул мочку ее уха и промурлыкал: – Ням-ням.
– Так что это за таблетки?
– Я же сказал. Чтобы тебя перестало тошнить и ты снова стала кушать. Девочка растет и должна кушать как следует. – Его губы скользнули вниз по ее шее и оказались на плече. – А если не будешь есть, придется отвезти тебя в больницу. Ты же не хочешь угодить в больницу? К странноватым врачам?
– Не хочу я никаких врачей.
Она смотрела на таблетку, лежавшую у нее на ладони, и удивлялась – не по поводу лекарства, а по поводу Роми. Он уже несколько месяцев не был с ней так ласков, вообще почти не замечал. Не то что прежде, когда она и впрямь была для него особенной. Когда они проводили в постели ночи напролет, смотрели MTV, пили пиво и ели мороженое. Когда он был единственным, кто прикасался к ней. Кому позволялось к ней прикасаться. А потом все изменилось.
Он улыбнулся – не обычной своей кривоватой усмешкой, а по-настоящему, так, что и глаза улыбнулись.
Она проглотила таблетку и запила глотком воды.
– Вот умница. – Он снова уложил ее на подушку и подоткнул одеяло. – А теперь спи.
– Роми, побудь со мной.
– Мне пора идти, детка. – Он поднялся. – Дела.
– Я должна тебе кое-что сказать. Мне кажется, я знаю, почему я болею…
– Мы поговорим об этом потом, ладно? – Он погладил ее по голове и вышел.
Молли уставилась в потолок. «Три недели слишком долго для желудочного гриппа, – думала она. Молли положила руки на живот; ей показалось, что она уже чувствует какую-то припухлость. – Где я прокололась? От кого же я залетела?» Она всегда была осторожна, всегда сама брала презервативы, она даже научилась их надевать ласковыми поглаживаниями в ходе прелюдии. Она не была дурочкой и знала, от чего девчонку может тошнить.
И вот сейчас она попалась сама, причем не могла вспомнить, когда совершила ошибку.
А Роми будет винить ее.
Молли поднялась с кровати и почувствовала головокружение. Это от голода. В последнее время ей все время хотелось есть, даже несмотря на тошноту. Одеваясь, она сжевала несколько чипсов. Соль была приятной на вкус. Она могла бы есть их горстями, но оставалось всего несколько штук. Молли разорвала пакет и вылизала крошки, затем посмотрела в зеркало. На губах застыла соляная корка, а вид в целом вызвал у нее такое отвращение, что она швырнула пакет в мусорное ведро и выскочила из комнаты.
Было всего четверть второго, и ничего особенного в ближайшее время не ожидалось. На улице она увидела Софи: привалившись