у меня просто нет. Им нельзя здесь оставаться. Никто не должен знать о ее существовании. Ради ее же блага. Они будут охотиться на нее.
– В этом-то и дело. Тут они ее не достанут. Твои дочь и жена будут в безопасности здесь.
Повисло гулкое молчание, после которого последовал короткий ответ Миши:
– Мы не женаты.
После не менее гулкой тишины прозвучал вопрос:
– Ты в своем уме? Как это не женаты? Узы брака были бы в первую очередь нужны ребенку. Как теперь ты надеешься ее защитить?
– Все так, если бы ребенок и его мать остались здесь. Но они не останутся. Девочка будет жить под защитой только матери и, следовательно, по мне ее не выследят. Они будут далеко отсюда и никто не сможет найти ее…
Но низкий голос, спокойный, несмотря на явное возмущение, перебил:
– … до ее совершеннолетия. До двадцати одного года, если быть точнее. Что ты надеешься выиграть двадцатью годами жизни дочери?
Миша молчал. Тишину нарушали только гулкие шаги – очевидно он расхаживал из стороны в сторону, и не менее гулкое биение сердце матери, только что родившей ребенка. Подслушанный разговор ей совсем не нравился.
– Так она не узнает кто она. И никто не узнает, – наконец ответил Миша.
– Но рано или поздно она узнает все равно. Что будет после того как ей исполнится двадцать один год? Ее найдут. И она будет неподготовленной.
– Не найдут, – решительно заявил Миша, – я заберу их сюда. Пойми,
Георгий, если такой ребенок будет расти на глазах просвещенных людей кто-нибудь обязательно что-то заподозрит. Еще не понятно каким образом отразится это знание на ней самой. Поверь мне, я знаю, что делаю. Люда – разумная девушка, она будет ей хорошей матерью и сумеет подготовить. А в двадцать один год она будет куда сильнее, нежели сейчас.
Не в силах дальше слушать этот разговор, Люда позвала, приподняв голову:
– Миша? Что происходит?
После секундного молчания раздались шаги и в комнату вошли двое мужчин. Обладателем низкого спокойного голоса оказался молодой парень в рясе с густой, короткой темной бородой и длинными, собранными в хвост волосами.
– Все хорошо, – мягко сказал Миша, опускаясь рядом с кроватью.
– Ты хочешь отправить меня от себя? – с каждой секундой ее волнение возрастало, – Что не так с нашей дочерью?
Миша переглянулся со священником.
– Видишь ли, – не найдя поддержки у друга, молодой отец снова перевел взгляд на Люду, – Она особенный ребенок.
– Чем особенный? – девушка во все глаза уставилась на него, не понимая, каким образом можно понять, что ребенок чем-то отличается от других, если ему и дня еще нет.
– Если бы я знал ответ на твой вопрос, все было бы куда проще. Но я не знаю. Зато знают ОНИ.
– И поэтому мы должны уехать? – несмотря на то, что Люда уже знала
ответ на этот вопрос, теперь выжидающе смотрела на отца своего ребенка.
– Это нужно для ее безопасности, – виновато отозвался