злую шутку, поселив среди людей ограниченных и невежественных. С детства Соня был сообразительной и способной девочкой. Она легко управлялась с цифрами, любила читать и увлекалась искусством, в особенности музыкой и танцами. Будучи активной и бойкой, она, однако, находила выход своей энергии не во всевозможных проказах, а в занятиях, требующих терпения и усидчивости совсем несвойственных ребенку. Очень рано у нее сформировался свой взгляд на мир, во многом отличающийся от взглядов окружающих. Она решительно высказывала свое отношение к той или иной прочитанной книжке и ее автору, происшествию, обстоятельству чем очень скоро настроила против себя окружающих, в том числе и учителей. В маленькой школе захолустного городка преподаватели не особенно привыкли, что их ученики высказывают мнение о жизни и мире в целом, отличное от их собственного.
Сначала это очень мучило, и она пыталась объяснить людям, что всего лишь говорит то, что думает, но каждый, с кем не совпадал ее очередной вывод, почему-то считал это личным оскорблением. Как и следовало ожидать, друзей у нее не было. Постепенно она усвоила, что люди вокруг нее просто не способны понять то, что она говорит или делает. Им не нужны музыка и картины, не нужны размышления над книгами. Все они, поколение за поколением, будут проживать скучную жизнь, для того, чтобы, родить потомство и умереть. Не поддерживала ее и мать, по какой-то причине считавшая любое отличие Сони от других детей дурным знаком.
Соседство с такими людьми сделало девушку саркастичной и насмешливой как к окружающим, так и к самой себе. Любимым её развлечением было сказать недалекому человеку что-нибудь завуалированно-колкое и наслаждаться тем, как он не может даже обидеться, не понимая смысла сказанного.
Ее блуждающий по кафе взгляд наткнулся на одного из посетителей – невероятно толстого мужчину лет сорока с хвостиком. Выпив кружку пива за обедом, он задремал прямо за столом. Ветхий стул, обремененный увесистой тушей, опасно покосился.
“Интересно, сломается или нет?” – подумала Соня. Решив, что ждать его пробуждения будет тратой драгоценного времени, она решительно пнула ногой швабру, стоящую позади нее, и та с готовностью рухнула на железное ведро наполнив кафе душераздирающим грохотом.
Толстяк проснулся, подскочил и стал осоловело озираться по сторонам, не понимая, где он и что происходит. А вот стул не сломался, чем очень разочаровал Соню.
– Счет! – рявкнул он.
Лениво потыкав пальцем в калькулятор, девушка озвучила:
– Триста сорок пять рублей.
Пыхтя, толстяк вылез из-за стола и швырнул на стол деньги. Несколько десятирублевых монет упали под барную стойку, но Соня и не шевельнулась. Как-то не хотелось ползать при нем по полу, собирая мелочь, поэтому она невозмутимо продолжила протирать стаканы.
– Ишь, какая! – фыркнул толстяк, которому отчего-то не понравилось, что девушка не распласталась перед ним, собирая деньги, и, с осуждением покачав головой, вышел.
Соня проводила его взглядом, выразительно задрав темную блестящую бровь.