так, ерунда, – отмахнулась девушка, не имеющая ни малейшего
желания рассказывать ей про индуистское многорукое божество, – Я лишь хочу сказать, что работаю за троих, а получаю зарплату одной официантки. Просто представь, что будет если я, к примеру, заболею? Да кафе просто не откроется!
Распахнув и без того огромные глаза, Римма спросила единственное, что пришло ей в голову:
– Ты заболела?
– Да нет же! – воскликнула Соня, потеряв терпение, – Я говорю гипотетически! Да ладно, забей…
Сильно кошмарить Римму было опасно. Она запросто могла рассказать об услышанном мужу и тогда тот, чего доброго, еще заявится сюда собственной персоной, а девушке это было вовсе не на руку.
Зарплата у нее была мизерная, родственников, не считая матери, не было, а есть и платить за квартиру чем-то было нужно. В результате Соня научилась жульничать. И едва ли осуждала себя за это – без этих копеек Римма и ее муженек не то, чтобы не обеднеют, они даже и не заметят недостачи. Так и было на протяжении почти трех лет: Соня тихо и разумно подворовывала, а хозяева жили припеваючи и ни о чем не подозревали.
Визит не принес Римме желаемого удовольствия и она, ничего так и не поняв и не ощутив наслаждения от собственной значимости, укатила домой на новеньком “Порше”.
Вечер принес в кафе толпу людей, торопящихся забыть все, что с ними случилось за день, предварительно рассказав об этом всем и каждому. Соня носилась по переполненному залу с пивными кружками и закусками, выслушивая одну и ту же новость по три раза и мечтала о том, чтобы стрелки часов научились ползать быстрее. Она и не догадывалась, что эти невыносимо скучные секунды уже начали свой последний путь, уступая место совершенно другим – стремительным и захватывающими.
Выбрав удачный момент, девушка сбежала от несносных посетителей на задний двор кафе. Выудив из-под прогнивших ступенек крыльца железную банку из-под кофе, служившую пепельницей, Соня с наслаждением закурила. Пока никотин остужал гудящий мозг, она прохаживалась по засохшей траве с хрустом разминая затекшую шею. Шел десятый час вечера, уже порядком стемнело и только фонари вдоль трассы отбрасывали нездоровый свет на посадки парадный вход в кафе.
Она рассматривала окружающий ее пейзаж вполне благожелательно, пока слух не задел какой-то звук. Не то свистящий, не то шипящий, он пронесся над ней, нарастая, а потом пошел на убыль, шлейфом протащив за собой воздух – это было сложно назвать ветром, скорее уж волной, накрывшей её сверху, словно намереваясь размазать по земле. Такое явление не понравилось девушке где-то на подсознательном уровне и заставило завертеться по сторонам, озираясь сквозь разметавшиеся волосы. Но ни в поле, ни в стороне посадок ничего необычного не было, и она уже готовилось списать все на игру воображения, как вдруг ощутила, что на нее смотрят.
Это произошло очень резко, словно ей ткнули в лоб чем-то острым и горячим. Она интуитивно обернулась к купе деревьев неподалеку, но если там и засел снайпер, то ничем себя не выдал. Несколько