все не удавалось вытащить тебя из дома.
– О чем? – спросил Майкл, мгновенно собравшись.
– О тебе и Трейси.
Старик сделал глубокий вздох, словно желая запастись кислородом для серьезного разговора.
– Не очень-то вы ладите, правда?
– Нет, почему же.
– Давай еще выпьем, – предложил Лоуренс. – Эликсир искренности.
Они выпили.
– Ты мне нравишься, Майкл. Ты это знаешь.
– Да, знаю.
– Я люблю Трейси. Больше других дочерей. Она чудесная девочка.
– Да, чудесная.
– Вы оба разыгрываете спектакль перед стариками, – печально сказал Лоуренс. – Счастливая влюбленная пара, которая ведет роскошный нью-йоркский образ жизни. Только не так уж вы счастливы, и не очень-то радует вас эта жизнь.
– Да, – признался Майкл, – не очень.
– Вы держитесь друг с другом так, словно оба сделаны из хрусталя, и стоит совершить одно неловкое движение, вы рассыплетесь на тысячу осколков. Она теперь такая печальная, а ведь это не в ее характере.
– Я знаю.
– В чем же дело? У тебя кто-то есть?
– Нет.
Применительно к последнему году это было правдой.
– А у нее?
– Тоже, насколько мне известно.
– Не могу ли я чем-нибудь помочь? – В голосе старика звучала мольба.
– Не думаю. Мы постараемся справиться своими силами.
– Ты полагаешь, вам это удастся?
– Не уверен, – сказал Майкл. – Она что-нибудь говорила вам или матери?
– Ни слова. – Лоуренс удрученно покачал головой. – Вечно с ней так. Делится только радостями, а горести носит в себе. Да и радостей давно нет. Душа дочери – белое пятно на карте. Давай выпьем.
Он сделал большой глоток. Майкл тоже отхлебнул виски и закрыл бутылку.
– Ты слишком часто бываешь в разъездах, Майкл, – сурово сказал Лоуренс.
– Последнее время нет.
– Только последнее.
Лоуренс тряхнул головой, его длинные мокрые волосы упали на лоб.
– А прежде?
– Наверное.
– Не наверное, – раздраженно поправил Лоуренс, – а точно.
– Дело не в этом. Не так все просто. – Он мог бы рассказать о соревнованиях по скоростному спуску, о том, как двое мужчин столкнулись в небе и погибли, как сам он, занимаясь серфингом, пару раз чуть не утонул, как едва не потерял рассудок, запутавшись в улочках Куинса. Но он не стал этого делать. Он не мог жаловаться на свою жену ее отцу, не мог признаться в том, что если бы они с Трейси знали друг друга немного лучше, свадьба не состоялась бы. Он только сказал: – Порой нам недостает взаимопонимания.
Он имел в виду свое отвращение к работе, неприятие городской жизни, их физическое отчуждение, длящееся месяцами, нежелание завести ребенка. Он не мог рассказать обо всем тестю, с которым только что пил виски, да еще в тот момент, когда старик из последних сил удерживал готовую вот-вот перевернуться лодку.
– Не знаю, утешит ли это вас, но я считаю, что во всем виноват сам.
– Через