сражалось на фронтах.
Кроме вышеуказанной ратуши достопримечательностей в городе было не много: церковь Сен—Сервай, часовня Сен—Гобриен, замок Кастель, Руженский крест и больница Робина, на базе которой был развернут военный госпиталь для лечения и реабилитации раненных.
Однажды днем, прогуливаясь по городу, я не спеша шел в раздумьях мимо госпиталя. Стояла теплая, для конца ноября, и солнечная погода, поэтому многие из пациентов сидели на лавочках, курили или читали газеты. Внезапно мой слух воспринял до боли знакомую речь – русские! Еще находясь в России, я слышал, что по просьбе французского правительства в эту страну хотели направить русские войска для борьбы с немцами на западе, но я не знал, что эти планы сбылись.
Подойдя поближе я увидел двух молодых людей, одетых в больничные халаты, которые спорили друг с другом. Тот, что сидел слева, круглолицый, с красивым лицом, неспешно мотал головой, как бы давая понять, что он не согласен с собеседником или в чем—то разочарован. Второй, справа, очень худой, что—то доказывал первому. До моего уха донеслись, похоже, заключительные слова монолога второго:
– Вот попомните мои слова, Родион! России нет, и мы ей больше не нужны!
– Ну уж нет, Савелий! Нет той России, из которой мы уезжали. Теперь там строится что—то новое и, на мой взгляд, весьма интересное… Поживем – увидим!
Тут они заметили меня и умолкли.
– Добрый день, господа! – поприветствовал я их на русском языке, специально делая немецкий акцент.
Они удивленно переглянулись и поприветствовали меня, причем второй, Савелий, сказал:
– С кем имеем честь?
– Вильгельм Вольф. Мелиоратор из Поволжья, русский немецкого происхождения, вынужденно уехавший с родины сначала в Восточную Пруссию, в поисках родственников, а затем сюда, чтобы обрести покой и стабильность. Я давно не встречал своих земляков и поэтому очень обрадовался, услышав русскую речь, и не смог себя сдержать, чтобы не подойти к Вам! – и я открыто улыбнулся.
Савелий несколько смягчился, привстал и протянул мне руку:
– Позвольте представиться: Русского экспедиционного корпуса подпоручик Вяземский, Савелий Феофилактович, ныне доброволец Русского легиона Чести, – и слегка кивнул головой.
Первый, Родион, также встал, но протянул руку с некоторой настороженностью:
– Русского экспедиционного корпуса ефрейтор Малиновский, Родион Яковлевич, также доброволец Русского легиона Чести, – представился он.
– Про экспедиционный корпус я читал в газетах, а вот про Русский легион Чести слышу впервые! – искренне удивился я. – Не могли бы Вы мне рассказать о нем?
– Да рассказывать особо нечего, господин Вольф, – усмехнулся подпоручик. – После Февральской революции экспедиционный корпус был расформирован, многие вернулись в Россию, но некоторые остались тут, чтобы продолжать борьбу с немцами. Усилиями