дети заторопились выполнять нянькины распоряжения.
– Как ловко вы с ними, Мария Сергевна… – Закаева замялась, но потом продолжила говорить: – Не знаю, что бы я без вас делала… М-да, и спасибо за Мартина!
– Пожалуйста, Катюш! Но ты давай держись… Тебе нельзя раскисать…
– Вы правы… Знаете, как на меня заведующая уже косится? Боюсь её до смерти…
– А ты не бойся! Всё будет хорошо…
– Скажете тоже, – протянула расстроенно девушка, – мне давно пора уволиться…
– Ну-ну, Катюш, успокойся!
– Нет, я неудачница и уродина.
– Брось! Ты вон какая симпатичная… И жених у тебя – красавчик…
– Правда?
– Катюш, ты как ребёнок…
Закаева убрала с лица прядь густо-чёрных волос и улыбнулась.
– Вот и жених… Ну, мой Саша то же самое говорит…
– Ладно, пойдём кормить наших гавриков… Пойдём?
– Мария Сергевна, вы – такая… Вы – славная… Добрая… Заведующая просто обязана вас на группу поставить… Вон «пятёрка» без воспитателя!
– Катюш, она не поставит.
– Но почему?
– Да потому что… Перепёлкина предупредила меня о сокращении… Работаю до новогодних праздников, а потом с вещами на выход…
– Как она могла? Вы так старались!
– Ладно, Катюш! Пусть это на её совести остаётся…
После обеда начал реять лёгкий, редкий снег, и заведующая отправила Фонарёву чистить центральный вход – помогать детсадовскому дворнику. Закаева от этого ещё больше расстроилась. Она словно смотрела на всё сквозь мутное стекло. Марусе даже пришлось её после утешать.
– Понимаю тебя, Катюш… Но не надо так…
– Нет, не понимаете.
– Катюш…
– Как вы жить будете?
– Я не одна, у меня муж… Мама его, Наталья Николавна… Она – замечательная… Представляешь, сама пенсионерка, а в Москве гувернанткой устроилась и нам денег присылает… В общем, проживём!
– Вам и так ни на что не хватает… Ни платья себе не можете позволить нового, ни туфель…
– Знаешь, Кать, это всё равно что слепому на ощупь судить о слоне… Ты говоришь, платье новое, туфли… Да не это главное… И потом, ведь у меня всё есть…
– Простите, Мария Сергевна! Я так виновата перед вами!
– Нет, девочка, не винись… Не надо… Я же всё понимаю…
– Мне, мне… жалко вас…
– Мне и самой себя жалко. Только разве знаю я, что ждёт впереди – счастье или злосчастье? Что посылает Бог?
– Я иногда, Мария Сергевна, о том же размышляю… Вот как всё будет, когда замуж выйду? Детей рожать стану? А может, повременю?
– Рожай, Катюш!
– И верно… Чего временить?
Фонарёва с Закаевой точно обнялись взглядами, и вдруг обе сразу засмеялись. И подумалось им, что знают они друг друга давным-давно и что как сёстры близки. Только одна постарше, а вторая помладше.
– Весело, Катюш, скажи…
– Да не то слово… Вся от смеха порвалась!
…Луч