конечно, вы задавались вопросом, чем вызваны ваши чувства?
– Совершенно трансцендентное чувство, когда звучит его музыка. Однако при чем здесь Вагнер? Вы сравниваете Вагнера и Кокошку?
Лу качает головой:
– Конечно нет, но в произведениях Кокошки есть нечто особенное. Как и все великие творцы, он выражает себя особенным образом. Как Вагнер, который не похож ни на какого другого композитора, узнаваем. Так и Кокошка. Его работы не похожи на картины других художников. Это же касается полотен Шиле и Климта.
– Эти, по крайней мере, умеют рисовать! Хотя мне отвратительно то, что они изображают!
– А если обойтись без слов вроде «воротит» и «отвратительно»?
– Возможно, я плохо объясняю. В их работах – распад и тлен. Даже когда они пытаются изображать нечто жизнеутверждающее, работы уродливы, поскольку касаются мерзких вещей. Голые, искаженные судорогой тела! Скрученные конечности! Я сделал то, о чем вы просили: я сходил на их выставки. А потом отправился в Императорский музей истории искусств – успокоить нервы и очистить зрение. По сравнению с тем, что выставлено в музее, экспонаты этих «прогрессивных» галерей – просто мусор.
– Ну, у вас явно сформировалось определенное мнение. Как и у меня. Я смотрю на ваши акварели и вижу, что художник отображает не суть предмета, а его поверхность. Церкви, домики, мостовые… Рисовано тысячи раз!.. В этом нет, разумеется, ничего плохого – но какое это имеет отношение к сути вещей? А современные художники исследуют именно ее. Появление в нашей жизни фотографии заставляет художников смотреть глубже. Я убеждена: искусство двадцатого века будет базироваться именно на таком видении. Художники увлекут нас в глубины подсознательного, откроют новые пути. Психоанализ, который я сейчас изучаю, – как раз попытка такого взгляда внутрь, чтобы понять побуждения, делающие нас теми, кто мы есть. Что скрывается за нашими фантазиями? Какие внутренние конфликты выводят нас из равновесия? А ведь они порой могут причинить реальный вред. Великие художники современности тоже хотят это понять.
Молодой человек широко улыбается:
– Вам нравится наш разговор?
– О, да! Обожаю разговоры об идеях!
– Да, и я.
– Так что, хотя мы не сходимся в оценке отдельных художников, это нас объединяет, верно?
Лу демонстративно морщится, услышав такое предположение.
– Вы ведь знали Ницше. – Юноша не спрашивает – утверждает. Лу настороженно кивает. – Не обижайтесь. Всем известно, что вы были знакомы. И та фотография…
Она вздрагивает.
– Прошу вас, давайте сменим тему! За прошедшие тридцать лет я чего только не наслушалась! Особенно в свете того, что Фриц позже написал: «Когда собираешься к женщине, не забывай кнут». – Она фыркает.
– Да, я очень хорошо вас понимаю. Но Ницше вызывает у меня такое же благоговение, как Вагнер. Я знаю, что у них были сложные отношения, читал в вашей книге о Ницше. – Молодой человек пристально смотрит на Лу. – Я раздобыл себе экземпляр, и после нашей встречи перечитал дважды; уверен, что еще не раз прочту. Книга вроде бы о Ницше, однако про ее автора тоже многое