тебе подавай попристойней! А пенсия… Неделю на нее прожить! А еще три на что? А дети-внуки в городе? Им тоже послать гостинцы, деньжонок…»
Ирина, могучая телом, со здоровым выспавшимся лицом, зазастила дверной проем, угрожающе-презрительно глянула на мужа.
– Несчастный, ступай в церковь, нехай поп тебя покормит! Кто туды ходит? Лодыри и притворщики. Им лишь бы не работать, а с разинутым ртом стоять перед картинками.
– Перед иконами, – поправил старик.
– Знахарь! – несколько примирительно пыхнула баба. И стала собираться. Стал собираться и Федор.
Нынешний перестроечный рынок мысленно Федору представлялся неким «секретным полигоном», на котором неведомо зачем и для чего испытывались сотни, тысячи людей на прочность, долговечность их душевных и телесных качеств. Ломовая, вредная сила давила, напирала со всех сторон: это бесстыдная, грубая обдираловка, исходящая от всевозможных госучреждений; это аховские условия – палатки устанавливались в грязи, в лужах, в снежной мешанине; это постоянные наскоки, пытки, исходящие от милицейских «держиморд». Однажды блюстители порядка неведомо за что арестовали Ирину. У нее от страха отнялся язык. Благо, что на время. Районная администрация непримиримо держала уличных торговцев в болезненном напряжении: меняла «место работы», придиралась по «неправильному» ведению документации. И еще мафиози готовили главный удар: беззастенчиво присваивали старые купеческие и советские постройки, с шиком и блеском отделывали их под вместительные магазины. Федор внимательно вникал в газетные и журнальные статьи, освещающие «развитие» рыночной системы в России, но до истинной сути, предназначения ее он так и не докопался, не прояснил. Предприниматель. Перекупщик. «Челнок». По социалистическим понятиям – спекулянт. Более правильное последнее определение? Великое множество людей занимается в сущности неблагородным делом, не приносящим материальную пользу стране, а человеку, то бишь «челноку» – нравственного достоинства и всеобщего уважения, поощрения. Но нельзя и не согласиться с Ириной: на что-то же надо жить безработным и малоимущим пенсионерам. Хочешь ты или не хочешь. Нравится тебе или не нравится. Иного выбора нет. А смиренно впрягайся и тяни лямку, приноравливайся, свыкайся, ущемив, подавив в себе гражданскую неподкупность и человеческую совесть. Федор знал многих местных торгашей. Подавляющее большинство из них высокообразованные, дипломированные специалисты. В новой жизни не пригодились их знания по воле предательского правительства. Приходится стоять в палатках на морозе, в жару и чичер. Стоять и глядеть выжидающе-унизительно: кто бы что купил! Сколько из них заболели неизлечимыми простудными заболеваниями. Иные для сугрева не на шутку пристрастились к спиртному – пополняли и без того плотные ряды алкоголиков. Чудовищные испытания всякий раз выпадают на их долю, когда они едут за товаром в Златоглавую, особенно когда возвращаются обратно. Салон автобуса сравним с сущим адом. Увесистые чувалы теснятся в проходе. Случись какое-либо дорожное бедствие