Право на ответ. Энтони Бёрджесс

– светлая и темная головки, склоненные друг к дружке, взгляды обращены к нам, отличные зубы сверкают.

      – Слава богу, вы выключили этот чертов грохот, – сказала Имогена.

      Мэннинг ухмыльнулся, его трудно было оскорбить. Эверетт сидел мрачный, не прикасаясь к темному элю.

      – Мы еще встретимся, – сказал я, – когда вернусь из Лондона. Я дам вам знать.

      Он угрюмо кивнул. Мэннинг открыл дверь на тройной стук. Вошла девушка, улыбаясь через всю комнату Элис, ее свободе. Я подумал, что вошедшая не слишком привлекательна. Надо ли мне пригласить их пообедать, думал я – Элис, Имогену, Эверетта? Потом я решил не приглашать, черт с ними со всеми. Когда я брал пальто из алькова, то заметил, что молодящаяся пара все еще поедала друг друга глазами – темная, безмолвная трапеза, пролетарий в очках читал (один бог знает как) газету, вест-индийский гитарист улыбнулся мне и протянул матерчатую кепку:

      – Укажите чушь оважения к музыке, са. Большое спащибо, са.

      Я покинул клуб и медленно поднялся на сверкающую улицу. Снова шел дождь.

      Глава 5

      – Простите, у нас не было возможности сказать вам об этом, когда вы вернулись, – сказал Райс. – Как долго вы уже здесь, месяц?

      – Около того, – ответил я.

      Райс кивнул, руки в боки, ноги расставлены, сам на фоне стенной карты, испещренной флажками, каждый дюймом своим – глава экспортного отдела. Он сказал:

      – Я понимаю, что у вас могут быть планы, скажем, махнуть в Биарриц или затеряться на Сицилии или еще где. Но я не должен вам напоминать, что ваш отпуск – привилегия, а не право.

      – Точно, как в армии, – согласился я.