флагами, – запомнилось очевидцу. – Корейская манифестация двигается от слободки по городу. На автомобилях разбрасывают декларации независимости Кореи… Японская жандармерия присматривается, шмыгает по корейским фанзам, срывает декларацию»27.
Рома Ким жил уже отдельно от отца – снимал квартиру на улице Морской и немного подрабатывал – делал переводы из японской прессы для беспартийной демократической газеты «Эхо». Однажды он опубликовал заметку о японском искусстве, в которой блеснул эрудицией и художественным вкусом – тем, что будет отличать его сочинения в дальнейшем. «Кионага, Харунобу, Утамаро, Шараку, Хокусай… Искусство Европы было уже раз завоевано этими смуглыми мастерами Ниппона. Всем памятен восторг Монэ, Гогэна, Гонкуров, Гюйсманса и многих других перед странными эстампами, привезенными с Востока. Мы знаем также, что пост-импрессионизм, открывший новые светлые пути в европейском искусстве, был многим обязан японцам своими красками и смелыми композициями. Японское искусство 17 и 18 ст. достаточно изучено… Но известно ли современное искусство Японии европейцам? К сожалению – нет. К сожалению потому, что современное искусство Японии представляет собой большой интерес для историков искусства и ждет исследователей и теоретиков…»28.
Ким благополучно закончил гимназию и 10 апреля 1919 года получил аттестат зрелости, показав «при отличном поведении нижеследующие познания»: отличные – в Законе Божием, географии, законоведении и черчении, хорошие – по остальным предметам (русский язык и словесность, французский, английский, история, математика, физика и др.). И тут же попал под мобилизацию.
***
Киму повезло. Его назначили писарем в штабе Владивостокской крепости. Там бы он и мог служить до конца 1919 года, если бы местное подразделение Военно-статистического отдела штаба округа внезапно не лишилось переводчика, скончавшегося по болезни. 14 июня начальник ВСО подполковник Цепушелов ходатайствовал перед генерал-квартирмейстером (начальником разведки и контрразведки) о переводе в отделение писаря Романа Кима по причине острой потребности «в переводчике, знающем практический японский язык».
К докладу был приложен опросный лист кандидата. Ким написал, что «окончил курс начальной школы и 3 класса средней школы при университете Кейогидзюку (Токио) в 1913 г. и Владивостокскую мужскую гимназию в 1919 г.», при советской власти обучался в гимназии и сотрудничал в «Моей газете» и агентстве Feta, а до службы – в Российском телеграфном агентстве и газете «Эхо». В графах «Принадлежность к политической организации» и «Общественная работа» он предусмотрительно поставил прочерки29.
За невыразительным названием «Военно-статистический отдел» скрывалась полноценная спецслужба. Руководил ей кадровый офицер Александр Цепушелов, выпускник Восточного института,