из жемчужных ожерелий и синяков. Когда они наклоняются над прилавками и близоруко ощупывают глазами разложенные товары, ожерельники натягиваются туго на гофрированных жирных шеях.
Торговки и покупательницы никогда не могут найти общего языка. Иногда даже без всякой задней мысли пальцы в рот друг дружке кладут, общий язык там найти надеются. Но языки у них хоть и все без костей, но слишком уж разные. А головы на плечах варят плохо, и ума приложить они ни к чему не могут. Только пальцы себе обслюнявят, а всё мимо ушей пройдёт прямиком насмарку.
Из-умлённый, вышедший из ума, городской юродивый В?с?ё? в котором каждая буква корчится под вопросом (когда-то он был профессором в Университете и прославился шизобретением новой грамматики без знаков препинания для свободного, ничем не ограниченного общения), бегает в прорезиненном макинтоше с закрытыми глазами по базару. Под глазами у него покачиваются изжелта-синие мешки, набухшие от видений.
Размахивая костлявыми руками, из-умлённый подглазномешочник отгоняет исчудия своего воспалённого мозга, безуспешно призывает, пока не поздно, покаяться и перестать торговать. Вся Глаголандия должна стать храмом Слова, и торговцев надо немедленно из храма изгнать.
Когда В?с?ё? останавливается и, задыхаясь, стоит с опущенной на грудь курчавой головой и пристёгнутыми, прижатыми к стегну, ладонями в позе, напоминающей известный памятник великому поэту, вены голубыми змейками сползаются к его вискам и становится слышно, как стеклянная Птица-Кашель, живущая у него в грудной клетке, бьётся тяжёлыми крыльями, пытается вырваться наружу.
Фасад Собора Св. Грамматики обращён к рыночной площади. На паперти у провала открытой двери Собора всегда сидит, нагнув голову и выставив обрубок, обмотанный маслянистыми тряпками, ух!мылистый калека Полусло с обрезанным последним слогом. Позвякивая медными дребеденьгами в консервной банке, он требует милостыню у входящих. Одинокий клок, словно иссиня-чёрный изогнутый рог, угрожающе торчит у него из макушки. В лице что-то явно противоречащее заповеди «Возлюби ближнего своего».
Осанистые голуби, важно выпучив пухлые, прилизанные животы, прохаживаются у него за спиной и внимательно наблюдают, кто и сколько даёт.
Ух!мылистый Полусло и его из-умлённый дружок-подглазномешочник В?с?ё? живут здесь же на базаре. Утром какая-нибудь из силлаб всегда находит под своим прилавком обоих друзей, которые спят, обнявшись, под прорезиненным, мокрым от росы макинтошем и, высунув друг к другу белые языки, мирно похрапывают.
Слова в Глаголандии верят, что они созданы по образу и подобию Слова, и поэтому им самим дано решать, как Ему служить. Большинство из них живёт внутри сложившейся веками глаголианской церковной традиции. Пансловизм – учение о том, что истинным бытием обладают только слова и остальной мир есть лишь искажённое отражение мира слов, – является основной частью глаголианства.
Неоклассический