это дает Аслунду основания считать верванцев потенциальными агрессорами. На Аслунде есть даже группировка, настаивающая на превентивном ударе, пока новый верванский флот не готов. К счастью, сторонники оборонительной стратегии пока в большинстве. Оссер запросил за наше участие непомерно высокую цену. Он не дурак: знает, что Аслунд ничем нам не поможет. Верван в качестве временной меры тоже нанял наемников – собственно, это и побудило Аслунд обратиться к нам. Верванские наемники называют себя «Бродягами Рэндола», хотя, кажется, самого Рэндола уже нет в живых.
– Лучше бы нам не встречаться с ними, – с тревогой заметил Майлз.
– Я слышала, новый заместитель их командующего – барраярец. Может, вам удастся извлечь из этого какую-то пользу.
Грегор задумчиво поднял брови:
– Один из сыщиков Иллиана? Это на него похоже.
«Не туда ли, кстати, направился Унгари?»
– В любом случае самое лучшее для нас – превратиться в невидимок, – задумчиво произнес Майлз.
– Давно пора, – прокомментировал Грегор.
– Командующего «Бродягами» зовут Кавилло, – продолжила Элен.
– Как?! – вскрикнул Майлз.
Элен удивленно подняла брови:
– Кавилло. Никто не знает, настоящее это имя или кличка…
– Кавилло – имя человека, который пытался купить меня на станции Консорциума за двадцать тысяч бетанских долларов!
Брови Элен так и остались заломленными.
– Зачем?!
– Не знаю. – Майлз вновь перебрал возможные точки назначения. Пол, Консорциум, Аслунд… Нет, все равно остается Верван. – Только бы не наткнуться на верванских наемников. Прямо с корабля отправимся в консульство, спрячемся там, как в норе, даже носа не высунем, пока за нами не придут люди Иллиана. Хватит с нас приключений.
Грегор вздохнул:
– Это уж точно.
И нечего разыгрывать из себя секретного агента. Все его благие намерения окончились тем, что Грегора чуть не убили. Пора стараться не так усердно, решил Майлз.
– Странно. – Грегор глядел теперь на Элен (на новую Элен, понял Майлз). – Подумать только, что у тебя больше боевого опыта, чем у меня или у Майлза.
– Чем у вас обоих, вместе взятых, – чуть высокомерно поправила его Элен. – Да, но настоящая битва… гораздо более нелепая вещь, чем я думала. Если две противостоящие друг другу группировки в состоянии встретиться на поле боя, вооружившись до зубов, почему бы им не затратить десятую часть этих усилий, чтобы договориться? Правда, это не касается партизанских войн, – задумавшись, продолжала Элен. – Партизаны не придерживаются правил игры, что, по-моему, вполне разумно с их стороны. Раз уж тебя вынудили быть безжалостным, значит, надо идти до конца. Если мне еще раз придется участвовать в партизанской войне, я бы хотела быть на стороне партизан.
– Но если противостояние дошло до предела, труднее заключить мир, – заметил Майлз. – Война сама по себе не цель, она только аргумент в споре, исключая войны, на которых лежит проклятие. Потому