Он даже покосился вокруг, словно кто-то из простонародья мог подслушать чересчур вольные речи.
Помолчав, Ориема все-таки закончил полушепотом:
– Перст судьбы, выходит, господин. Понимаете? Великие Боги ведут вас к новым громким достижениям, и князю, да продлятся его дни, останется только закрепить волю Небес…
– Ха, небольшое достижение – первый из отторо.
– Но ведь и битвы еще, чаю, не все завершились…
– Ладно, хватит! – воин хлопнул себя по колену. Лесть преданного слуги никогда не блистала искусностью, а сегодня, под мрачное настроение, внимать ей было вообще невыносимо. – Езжай вперед, озаботься обедом.
– Может, сразу о ночлеге разузнать?
– Никакого ночлега, спать ляжем в Шораи.
– Господин!.. – скривился Ориема. Долгие переходы давались толстяку тяжко.
– Не спорь, только в Шораи! – отрезал Айнар. – Потребуется – в темноте поедем, но нынче же до города доберемся. Сколько, в самом деле, ползти?
Путешествовали они вправду небыстро. От родового замка Годоев столица располагалась примерно в полусотне миль, и редкий благородный всадник отказался бы от удовольствия пронестись это расстояние за день-полтора веселого галопа. Между тем Айнар со слугой пылились в дороге уже третьи сутки. Даже попутная чернь озадаченно косилась на воина, предпочетшего галопу мелкую, неторопливую рысцу. Кто-то, наверно, списывал столь диковинное поведение на задумчивость дворянина, кто-то – на слабосильность слуги, грузно трясшегося в седле. Истинная причина была гораздо проще. И жестче: бедность. Восемь лет постоянных сражений не принесли Айнару богатств, он по-прежнему еле сводил концы с концами. Отсюда одышливый толстяк в качестве оруженосца, отсюда – скромный наряд, отсюда же – нехватка подменной лошади. И в самой мирной поездке приходилось использовать боевого коня, другого попросту не имелось.
Впрочем, собственно на Дикаре, рослом игренем красавце с вечно сияющими неистовством глазами, отторо не сэкономил. По счастью, покупал еще угловатым жеребенком, но и тогда деньги были уплачены чудовищные. В дело пошли все сбережения до последнего гроша, жалование за три месяца вперед, средства от продажи кое-каких вещей, долги… Старый Ориема рыдал, умоляя хозяина одуматься. Того перспектива полуголодного существования тоже не радовала, но твердость воли он проявил. И никогда не раскаивался: Дикарь вырос в коня незаурядного, статью, нравом, верностью вызывавшего общее восхищение при княжеском дворе. Уже давно стихли выгодные предложения – Айнар смог бы купить на выручку трех приличных лошадей, но даже не рассматривал подобные идеи. Великолепный конь требовался не для забавы, не для утешения гордыни. Сама жизнь воина напрямую зависела от его коня, доспехов да оружия, вот он и не скупился на них. Причем только на них…
Отставание от мула Ориемы Дикарь воспринял с ожидаемым возмущением. Жеребца