толпа покорно расступилась, открывая лежащую в пыли фигуру. Деревянный уродец в половину человеческого роста, темный от времени и явно вырубленный топором какого-нибудь местного умельца. Подобные нередко водружали на постоялых дворах, дабы проезжающим не ходить с пожертвованиями до ближайшего храма. Удобно – закусил, запряг лошадей и тут же умилостивил всемогущих Небожителей перед дальней дорогой. Разумеется, храм не оставался в накладе – часть подношений обязательно отсылалась ему.
– Нечаянно опрокинул? – высказал предположение воин.
Жрец тотчас всплеснул руками:
– Какое там, господин! Все видели: бранился, насмехался, а после принялся раскачивать изваяние. Люди побежали унять, но, увы, опоздали…
Айнар посмотрел сверху вниз на пойманного злодея – тот всхлипывал, переминался на коленях, однако обвинениям не возражал.
– М-да. Напрасно, приятель.
С этими словами воин двинулся дальше, к дверям. Опешившие судьи расступились.
В трактире было сумрачно и пусто. Не сновала прислуга, не стучали плошки, даже ароматы недавних кушаний ощущались еле-еле. Сбитые циновки, оставленная в беспорядке посуда, мерное капанье пролитого пива. Лишь в углу отыскался человек, но и то крепко спящий, уткнувшийся лицом в стол.
– Хозяин! – позвал Айнар. – Есть кто живой?
Из-за его спины высунулся Ориема, осторожно огляделся.
– Никак поголовно все на судилище, господин. Еще бы – этакое развлечение не каждый день увидишь. Теперь, похоже, пока горемыку не повесят, не успокоятся. Придется ждать.
– Как? – набычился воин. – Ждать? Мне ждать каких-то святош с их глупыми забавами?!
Он крутанулся так, что слугу отбросило, и ринулся назад. На крыльце, в душном мареве, между тем уже возобновились прерванные заклинания.
– …Разве вы, благоверные жители Илдока, – распинался жрец, утирая мокрую шею, – способны терпеть, когда на глазах оскорбляют Богов? Разве не ваш прямой долг – покарать гнусного злодея? Покарать немедленно, на месте преступления, без всякой жалости и в назидание другим осквернителям! Как просить о милостях Великого Каона, если мы попустим сегодняшнее глумление над Его образом? Не бывать этому! Я прав?
Толпа ответила мрачным ревом, еще не безумным, но вполне грозным. Люди, сжимая кулаки, подались вперед… и опять застыли – рядом с троицей на крыльце возник недавний дворянин. Расставил ноги, подбоченился. Сквозь надменную маску блеснуло пламя нешуточного гнева, и простонародье инстинктивно попятилось.
– Господин!.. – обернулся раздосадованный очередной помехой жрец, однако Айнар лишь отмахнулся.
– Где трактирщик? Живо сюда, прохвост! В кои то веки благородный человек заехал в ваш клоповник, а и то обслужить ленитесь? Живо!
В толпе кто-то испуганно закопошился, но жрец подскочил первым:
– Господин, как вы не понимаете, здесь идет священный суд! Нельзя мешать в столь важном деле!
– Чепуха,