липким холодным потом… Абстяга была уже здесь, подобралась незаметно и неумолимо, её уже не отпугивало наличие у Натки ещё недавно спасительного алкоголя, как оголодавшего волка постепенно перестаёт отпугивать еле тлеющий костёр.
Натке было знакомо такое состояние, она знала, что будет дальше. Это знание вкупе со слабостью и ознобом, заставляло её трястись мелкой трусливой дрожью, и через силу всё прикладываться и прикладываться к стремительно пустеющей бутылке, хоть она и поняла уже, что это не принесёт облегчения. Всё, на что ещё можно было рассчитывать – небольшая отсрочка, короткая алкогольная кома, в которую можно провалиться на часок-другой.
И Натка провалилась. Когда содержимое бутылки почти подошло к концу, её, наконец, перестало трясти, накрыло спасительной сонливостью, и она свернулась клубком прямо там где сидела – на цементном полу подъезда, у едва тёплой батареи, положив зачем-то под голову пустой пластиковый пакет…
Забвение было недолгим. Ещё до наступления полдня Натку грубо подняли с её скромного лежбища чувствительным пинком. Такое иногда случается, если имеешь неосторожность уснуть на чужой лестничной площадке, заодно провоняв её перегаром, поэтому Натка не удивилась и даже не расстроилась. Торопливо поднявшись, она, насколько позволяла нарушенная координация движений, поспешила к лифту, провожаемая отборной бранью пожилого мужика, крайне возмущённого её алко-сиестой в родном подъезде. Возмущённого до такой степени, что он не успокоился, пока не убедился, что незваная гостья действительно ушла, а не затихарилась на другом этаже. Это было весьма разумно с его стороны, потому что Натка так и хотела сделать – ноги её заплетались, выпитый спирт шумел в голове, и идти сейчас куда-то в поисках нового убежища казалось совершенно невозможным. Однако пришлось.
На улице со вчерашнего дня заметно похолодало. Опять выпал колкий снег, и немногочисленные прохожие втягивали головы в воротники. Мела позёмка. Сердитый обитатель подъезда с грохотом захлопнул дверь за Наткиной спиной, приправив этот звук парой непечатанных слов, и она осталась одна. Не в силах больше держаться на ногах, опустилась на скамейку, постаралась собраться с мыслями, что оказалось совсем нелегко, учитывая количество выпитого за последние сутки.
О чём она думала, когда тратила последние деньги на всё новые и новые бутылки, которые доставал для неё из-под прилавка быстроглазый продавец-азиат? Ответ очевиден: она думала только о содержимом этих бутылок, о чём ещё, скажите на милость, может думать алкоголик? Алкоголик – он ведь живёт даже не одним днём, а одной минутой. Для него главное – побыстрее залить глаза, а что будет дальше кажется не важным. Ровно до того момента, пока это самое «дальше» не наступит.
Сейчас оно наступило, и Натка, впрочем, как и всегда в таких случаях, понятия не имела, что делать.
Она сидела у чужого