другой человек, ночь, единорог…
– Вы слышите, в деревьях среди ветвей и листьев? Или я перекаталась?
– Все в порядке, Галочка. Известный сад. Слышать не запрещается, но вслушиваться не стоит… И всматриваться не полезно.
– Как заглядывать под чужое одеяло, когда там читают с фонариком?
Что было позволено услышать Галке в Сонном саду.
Среди ночи Стивен проснулся и чуткая Хеле проснулась. Во сне она обняла его и взлетела. Они висели над кроватью. Тонкое покрывало спадало вниз. «Что случилось?» – спросила Хеле.
– Хочу поговорить с тобой о страхе…
– Немного перехватила твоего сна. Ты говорил о бескрайнем поле.
– Метался по полю, искал овраг; деревья росли с его дна и их верхушки выглядели, как перелесок. Ты подхватила меня, когда я его «нашел».
– Ты бы костей не собрал, в том месте берег очень крут.
– Казалось, что туры и паворимаг, о них узнал потом, загоняют меня.
– Они тебя закрыли от погони. Но надо быть осторожным, туры они – туры, дальше своих рогов думают не всегда, а паворимаги дальше своих игл. Они герои мгновения. – Хеле обняв одной рукой Стивена, другой расчесывала его волосы тонкими пальцами, как гребнем.
Стивен шептал: «Страх переливался замкнутой многоцветной лентой. Меня согнали с гор и погнали по полю, я ошалел и бежал. Боль дыхания погасила страх, я устал и пришли странные мысли, что преследователи так же беззащитны в чистом поле, как и я. И стал смеяться, и стрелять по ним, тем более они были чуть ниже по склону холма. Опять проснулся страх – не мог сообразить, где же овраг? Заметался и попал под копыта туров. Раздвоенные копыта, острые на концах, как рога, рога же витые, спиралью исчезающие в небе, влажные бездонные ноздри, жаркое дыхание из пасти, между копытами существо с свиными глазками в окружении пестрых игл. Все завертелось и смешалось в один образ. Пыль. Откуда пыль? Ведь кругом трава! Потом падение и взлет. Ты. Во сне вспомнил и испугался поклонников Олги. Наяву воображение седлают, во сне „переписывают сценарий“, но я не мог. Это был ужас дурной ненависти исходящий, как сквозняк из под двери. Я был конечной точкой, областью низкого давления…»
Хеле засмеялась, ее пальцы пробрались сквозь волосы и закрыли ему глаза: «У тебя в душе огромная щель, прямо в сердце. Ты перепутал, это парадоксы душевного давления – от низкого к высокому».
– Да? Во сне они были холодней, чем снеговики Сольво! Если бы они играли музыку, то их музыка была бы не той, как если бы ледяные фигуры Сольво действительно сыграли…
– …Кто живет, будто не живет, очень жив, – продолжил Стивен.
– И не боится умереть, – чуть слышно дохнула Хеле.
– Да. Любить жизнь, любить жить, что не одно и тоже, не значит бояться смерти и ненавидеть ее. Эти же, как они признавались во сне, так бояться умереть и так хотят быть неуязвимыми, что…
– Становятся мертвецами. Откуда знаю?